— Обратно никак. — Брад повернулся к горящему зданию.
Квейгмайер тоже посмотрел на бушующее пламя, его радость слегка омрачало раздражение на придурка.
— Тут, наверное, был сущий ад. — Он оскалился.
Брад изумленно взглянул на Квейгмайера.
— Да, — кивнул он. — Да, ад. Но можно уйти.
Человек с желтыми зубами захохотал. В перерывах между всхлипами он выдавил:
— Ад… но… можно… уйти. — Квейгмайер взревел еще громче и замолотил по рулю кулаками.
Брад улыбнулся, хотя глаза его выдавали беспокойство.
— Да.
Он нервно оглянулся на сгоревшую больницу, подумал секунду и захихикал. Усталые мышцы лица расслабились, и вскоре Брад уже хохотал вместе с желтозубым.
Квейгмайеру никогда не нравилось смеяться вместе. Главное удовольствие — смеяться над людьми, а не с ними. И почему это никто не понимает истинного смысла сарказма? Человек с желтыми зубами сразу помрачнел.
— Лезь в машину, дурак! — потребовал он, окончательно разозлившись. — ЛЕЗЬ!
Брад перестал смеяться. Квейгмайер тут же осознал свою ошибку и тихонько выругался. Надо было держать себя в руках.
Брад задрожал, скривился и обиженно оттопырил нижнюю губу.
— Плохо, — сказал он, пятясь.
Взвизгнули тормоза. Едва не задев Брада, мимо пролетела машина. Квейгмайер выдавил улыбку и сказал сквозь зубы:
— Прости, дружище. Правда, залезай. — Он игриво похлопал по переднему сиденью. — Тут здорово.
Брад покраснел и сердито ткнул пальцем в водителя. Столько всего непонятного произошло за ночь. Хватит на сегодня.
— Не нравится! — выкрикнул он и пошел прочь.
Квейгмайер продолжал улыбаться. Разве можно устоять перед такой улыбкой? В машину заглядывали любопытные прохожие. Он махал им рукой, показывал язык с приклеенным к нему черным леденцом, посылал воздушные поцелуи.
— Мой народ, — шептал желтозубый. Он-то знал, как важно сохранять с людьми хорошие отношения.
Глава пятая НЕВИДИМКА
— Четвертака не найдется, а, мистер? — спросил мальчик.
Он прицепился к тощему старикашке. Пожилых развести легче всего. Они еле ползут и упираются недолго. Но этот ничего вокруг не замечал. Сколько Щен ни вставал у него на пути, старик не реагировал.
Наконец парнишка сдался:
— Ты что, слепой, что ли?
Старик тупо поглядел на Щена и отвернулся. Опять эти пустые зенки. Чего зря таращиться? Лучше бы помог.
Мальчику нравилось попрошайничать, брать у людей деньги просто так. Самое лучшее в мире занятие.
Карманы все еще трещали по швам от денег Брада, но так ведь будет не всегда. Значит, расслабляться нельзя. Щен даже подумывал, не завести ли счет в банке, но ведь повяжут. Этим надутым индюкам в галстуках вынь да положь всякую ерунду вроде паспорта. А уж вопросов сколько зададут! Других-то развлечений у индюков нету. И чего они вечно суют нос в чужие дела? Сначала выжмут из тебя всю подноготную, а уж потом, может быть, сделают одолжение — примут твои же деньги. Щен не раз видел этих пузанов через огромные витрины. Сидят за столами и перекладывают туда-сюда бумажки. Что за глупость? Вообще мозгов ни на грамм.
Щен кинулся к женщине в дорогом лиловом платье и плаще. Даже руку протянул. Ноль внимания. Тогда он плюнул и почти попал ей на каблук. Туфельки, между прочим, у нее были дорогущие.
Щен только сейчас понял, как он устал и зол на весь свет. Понял, когда плюнул вслед дамочке. Вообще-то он редко так себя вел. Просто терпение кончилось. Мальчик вглядывался в лица людей, подмечая их слабости, и тихонько ругал прохожих себе под нос. Он остановился и попробовал отвлечься. Подумал о деньгах Брада и о предстоящей ночи. Стало немножко легче. Сегодня он заснет в чистом, приятном месте. На Восточной Слеттери есть несколько дешевых гостиниц, там убираются каждый день и вопросов не задают. Щен улыбнулся, сделал глубокий вдох и вернулся к своему занятию. Надо думать только о деле. О халявных монетах. Иначе ничего не выйдет.
Брад стоял на другой стороне улицы. Вид у него был такой, будто он только что вылез из дымохода.
Услышав звонкий детский голос, Брад закашлялся и улыбнулся. Воспоминание о желтозубом и гнев стремительно отступали. Так стремительно падает на землю подстреленная птица. Мальчик добрый. Он спас Брада Хороший знак, что они опять встретились. Мысли снова вернулись к цветам для Милой, к Джиму и ферме.
Брад изучал бегущую толпу. На него тоже иногда посматривали. Некоторые громко чмокали воздух в спину проходящим мимо женщинам. Женщины были одеты ярко. Такими же цветами пестрели вывески на магазинах. Брад улыбался людям, и ему несколько раз улыбнулись в ответ. В таких случаях что-то начинало дрожать в его сердце, словно внутри рождалась новая Жизнь, малюсенький детеныш изо всех сил старался встать на ножки. Совершенное, абсолютное счастье. Брад тянулся к тем, кто ответил на его улыбку, но женщины быстро уходили прочь.