Всем давно и хорошо известно, что в действительности существуют два вида любви, которые отличаются между собой, как небо и земля. Об этом прекрасно сказал М.М. Пришвин.
Одна как у животных: получил и отпихнул ногой или швырнул, как Стенька швырнул в Волгу свою княжну, как огромное большинство мужчин представляет себе любовь к женщине.
И есть другая любовь, в которой приходит свое утверждение никому не ведомым, каким-то прекрасным чертам любимого человека; эта любовь как признание, как выход одинокому в «люди». Мы измеряем любовь по делам их (людей), направленным к счастью нового человека (ребенка). В таком понимании любовь называется браком.
Ясно, что та любовь, которая сводится к удовлетворению сексуального желания, не может быть долговечной; людям, которых на одну или две ночи соединяет постель, противна сама мысль о детях. Народ, ничего не знающий о нормах морали в отношениях между полами (sexual morality по Расселу), называет такую любовь беспутством и распутством. Это означает, что народ рассматривает любовь и, более узко, половые отношения с точки зрения норм традиционной морали, хотя она так не нравится Расселу, – критике этой морали он посвятил много страниц в своей книге. Рассел, несомненно, прав, когда клеймит ханжей и лицемеров, самозванно присвоивших себе титул защитников «морали» и пользующихся своим положением в обществе для того, чтобы запрещать не понравившиеся им книги, спектакли и фильмы. В то же время несколько комично выглядит его убеждение, что детям от двух до пяти лет надо рассказать (интересно, в какой форме?) о половых отношениях. Вопросы полового воспитания, которые поднял Рассел в книге «Брак и мораль», были решены на Западе после Второй мировой войны, а у нас в 70-80-е гг. Теперь мы то и дело слышим по радио и телевидению слова «шлюха», «трахнуть» и т. д. По телевидению дети, если им не препятствуют взрослые, могут даже видеть половой акт.
Общество напоминает живой организм в том отношении, что оно желает как можно дольше продолжать свое существование и воспроизводить свою структуру. Эти основные функции общества выполняют цивилизация и культура. Половые отношения для всех живых существ связаны с основным биологическим законом воспроизводства вида благодаря передаче из поколения в поколение генетического кода, характерного для данного вида.
Но человеческое общество отличается от любой биологической популяции тем, что оно живет по своим законам, которые предписывают членам общества определенные нормы поведения в зависимости от положения в обществе. Эти нормы определяют положение мужчины и женщины и их обязанности и права в отношениях друг с другом. Эти нормы представляют собой законы и обычаи, которыми определяются брак и семья в обществе на данном отрезке истории.
Безусловно, правы те антропологи, которые доказывают, что вначале была семья, потом возникло объединение связанных общим родством семей, потом племена объединились в союз – так возникло первобытное общество с его зачатками и культуры, благодаря которым только и могло быть обеспечено сохранение вида homo sapiens. Ведь если животное, благодаря инстинктам, почти сразу после своего рождения становится вполне самостоятельным, то человеческое дитя надо выносить, вынянчить, научить говорить и ходить и затем в течение почти двух десятков лет проделать вместе с ним работу по его воспитанию и образованию для того, чтобы из родившегося ребенка получился человек, хотя, конечно, в первобытном обществе этот процесс проходил быстрее. Рассел очень точно отметил тот факт, что инстинкты не играют почти никакой роли в психологии человека и даже половой инстинкт требует определенного периода обучения и практики. По-видимому, это связано с объемом головного мозга человека. Процентное отношение массы мозга человека к массе его тела максимально по сравнению с таким же отношением у других биологических видов. Кроме того, только человеку свойственно умение выразить мысль через слово или символ. Очевидно, именно поэтому процесс овладения знаниями (сюда относятся все виды культуры и определенные виды ремесел и техники) растягивается на долгие годы. Но только благодаря долгому периоду ученичества новым поколениям становятся понятными Гомер и Данте, Рабле и Сервантес, Шекспир, Гёте и Пушкин. Все они и еще сотни не названных мною великих людей являются лучшими представителями человечества, без которых существование современной цивилизации и культуры было бы невозможно.
В жизни каждого из нас случайность играет весьма значительную роль. К числу случайных событий относятся как зачатие ребенка, так и генетические данные, полученные им от своих родителей. В книге «Брак и мораль» есть глава под названием «Евгеника». Когда Рассел читал в 20-е гг. в Америке лекции, которые потом составили отдельную книгу, евгеникой занимались многие генетики. В «Большой медицинской энциклопедии» (первое издание, 1929–1936 гг., в 35 томах) есть статья «Евгеника», написанная известным генетиком Ю. Филиппченко. У меня нет никаких данных о том, что в Советском Союзе проводились какие-либо исследования, связанные с евгеникой, однако известно, что такие исследования проводились в нацистской Германии. Более того, уже во время войны были созданы специальные дома, где чистокровные арийцы (вопрос о чистоте крови или расы относится к числу трудно разрешимых) встречались с чистокровными арийками, чтобы зачать ребенка с арийской кровью. Таким образом, то, о чем Рассел писал в гл. XVIII как о фантастической гипотезе, пыталось осуществить в действительности ведомство рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Правда, неизвестно, по каким критериям (евгеника определяет такие критерии) делался подбор пар для экспериментов и совершенно неизвестно, что стало с родившимися детьми.
В начале 50-х гг. был открыт биохимический механизм передачи генетической информации, и в настоящее время широко проводятся эксперименты, в результате которых возможно изменение генетической информации в процессе ее передачи. По сути дела генетика затрагивает уже ту область, которой пыталась заниматься евгеника. Уже появились люди, рожденные «в пробирке». Остро стоит вопрос об этической стороне этих экспериментов. В связи с всеобщим кризисом морали, который уже отмечал Рассел, вряд ли можно ожидать, что эти эксперименты принесут человечеству пользу.
Но вернемся опять к случайности и ее роли в жизни каждого из нас. Брак и семья – такие же случайные явления, как и пол ребенка. Правда, современная генетика уже может изменить пол новорожденного, но какова цена таких экспериментов покажет лишь будущее. О том, какова роль случайности в браке и, следовательно, в характере вновь возникшей семьи, хорошо сказал Бернард Шоу.
Когда женщина, – писал он, – выбирает себе мужа или когда мужчина выбирает себе жену, они должны хорошенько обдумать, что за человек, которого они выбрали себе в мужья или в жены: эгоист он или альтруист, любящий приказывать или послушный, грубый и властный или ангел во плоти, скупой или мот, осмотрительный или беззаботный, кроткий или мстительный, скрытный или общительный, приятный собеседник или зануда – и еще великое множество различий и оттенков, благодаря которым браки так сильно отличаются друг от друга.
Но ведь все эти различия и оттенки являются результатом случайных событий, с одной стороны, связанных с наследственностью мужа или жены, а с другой – с тем жизненным опытом и привычками, которые муж или жена приобрели на своем жизненном пути, начиная от детского сада и до седых волос, и которые также являются результатом случайных обстоятельств. Многие, прочитав это, быть может, скажут: выходит, по-вашему, брак – это лотерея, а где же разум и воля тех, кто вступает в брак?
Вопрос поставлен правильно, и ответ на него раньше искали в родословных жениха и невесты, потому что сто и более лет назад браки заключались между семьями, жившими в одном селе или городе не менее ста лет. Согласия девушки или парня на брак даже и не спрашивали. В художественной литературе такие браки рассматриваются как несчастливые, но художественную литературу, т. е. писателя в первую очередь, интересуют лишь исключительные случаи, такие как, например, брак Эммы Бовари или Анны Карениной. Большинство браков нельзя назвать ни счастливыми, ни несчастливыми, потому что в них постепенно, благодаря взаимному воспитанию и общей судьбе, возникает глубокое чувство взаимопонимания и дружбы, которое дороже романтической любви, которую восхваляет Рассел.