— Увы, этого у отца я не спрашивал. — Пожимает тот плечами и разворачивается в твою сторону. — Думаю, теперь мой вопрос.
— У Вас всё-таки есть ко мне вопрос? Ну так и быть, задавайте, — пожимаешь плечами, дёрнул плечами.
Чон подозрительно щурится на тебя, ждёт какой-либо подвох, но не находит. Садится на другой полукруг белой беседки, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки. Напряжённая обстановка между вами чувствуется, как две противоположности, что вот-вот уничтожат друг друга. С чего такой напряг?
— Почему Вы не остались жить в Ледяных Долинах? — как ни странно, этот вопрос застаёт тебя врасплох, но он добавляет ещё: — И я слышал, что Вы обладаете даром видеть будущее.
Твои глаза распахиваются в очередной раз от удивления. Твоя эмоциональность стала слишком шалить рядом с этим парнем и знанием о нём, и ты не знаешь, как её утихомирить. Замечаешь любопытный взгляд Чонгука и стараешься прийти в себя.
— Это два вопроса.
— А второе я не спрашивал, лишь сказал, что слышал об этом. — Пожимает плечами. Отвечать на оба нет желания, но ты обязана, так как он рассказал свою историю.
— Я не стала жить с матерью, так как отца люблю больше, но иногда он выводить своим характером. Он добрее, разумнее, хоть в последнее время это не показывает, учитывая данное положение. И я очень люблю цветы, так уж вышло. — Оглядываешь сад, стараясь не смотреть на своего собеседника.
Он снова встаёт, подходит к стенке беседки, опираясь на бортик руками. Тоже глядит куда-то в сторону, думая о том, что где-то он оплошал, где-то не доглядел за тобой. Ему кажется, что причина немного в другом.
— Вы против этой задумки с женитьбой. Почему же?
— А это уже третий вопрос.
— Вы можете мне задать ещё вопросы — я отвечу. — Он нервно сглатывает, сжимая перекладину беседки, отчего побелели костяшки. Ты с приоткрытым ртом наблюдаешь эту картину, удивляешься, с чего вдруг такой интерес, такие вопросы, он что, сам хочет этой свадьбы? Рот закрываешь обратно и щуришься, спокойной вздохнув.
— Признайтесь, господин Чон, — встаёшь со скамьи, делая небольшой шаг вперёд и отдёргивая плотно прилегающую ткань своего костюма, — это же Вы предложили это? Чего Вы хотите от меня? — смотришь на него снизу вверх. Его глаза бегают по твоему лицу, он нервно облизывает губы, пустив пальцы в шевелюру слегка пригладив их. Отходишь от него на полшага назад.
— А что, если Вы мне действительно нравитесь? И я просил Вас не называть меня господин.
Почему-то в этот момент больше нервничать начал он, а не ты. Твоё лицо даже не дрогнуло, лишь мозг послал пару предупреждающих сигналов о том, что дела обстоят не самые лучшие. Чувства сложно подделать, ещё сложнее в них признаться, следует, что он либо красиво и качественно врёт, либо же правдив в своих словах. Может быть, дано что-то третье.
— Даже если это так, я думаю, это бессмысленно. Я к Вам ничего не чувствую. Самому себе врать не очень... приятно, наверное. А сейчас извините, я вынуждена прервать нашу прогулку. — Немного кланяешься и быстро удаляешься из беседки, оставив Чонгука ошарашенным со своими мыслями.
Вернувшись обратно в дом, быстро идёшь к отцу в кабинет. Без стука заходишь, но видишь перед собой не только хозяина дома, но и гостя.
— Госпожа Коллинс, — говорит Хосок, встаёт, кланяется, а после твоего кивка садится обратно.
— Господин Чон, Вы не против, если я поговорю со своим отцом, буквально, минут пять наедине?
Они переглядываются после неожиданной просьбы, смотря друг на друга с непониманием, но не решают спрашивать в чём дело. Это ваше личное, и Хосок уходит. Как только он скрывается за дверью, поворачиваешь голову к отцу с надменным взглядом.
— Почему ты мне не сказал, что всё, что я знала про клан огня, ложь? — проговариваешь, а он улыбается, жестом указывает тебе присесть, но ты не соглашаешься, продолжая стоять у другого конца кабинета.
— Я был уверен, что ты не поверишь моим словам. Тебя смогли переубедить только книги, видимо. Теперь я не сомневаюсь, что насчёт замужества ты всё-таки передумаешь, — говорит отец. Твоя кровь закипает в жилах от услышанного.
Отца ты уважаешь, ценишь, как он оберегает тебя, но такое уже кажется тебе противоположным. Он так и внушает тебе это дело, словно силой давит какой-то, прижимая к земле и показывая, кто тут главный. Так не должно быть, и бороться с собственной дочерью немного подло.
Зачем разводить этот балаган? Ты ясно дала понять, что выходить за кого-то, толком не узнав, ты не будешь. Дело теперь не только в том, что это клан огня, которого ты боишься отчасти, это теперь дело принципа, который выстраивается высокой водной стеной, через которую сложно будет потом пройти.