И что там с «экзаменом», пока не известно. Десяти попаданий не набралось, поэтому формально я не провалила испытание, но с дистанции все-таки сошла, и судя по тому, как ломит бока, надолго. С Мары станет упереться и отправить на пересдачу. И пока остальные адептки с азартом и воодушевлением начнут готовиться к большому балу в честь Дня Зимнего Солнцестояния, мне придется, грязной и уставшей козой, высунув язык, усердно скакать по полигону.
А кое-кто, наглый и чешуйчатый, в это время будет сидеть в уютной, теплой гостиной у камина и кормить очередную доверчивую курицу пирожными. Теми самыми, которыми так заботливо угощал меня.
Неприятная в своей откровенности картина развернулась перед мысленным взором.
В старом камине весело потрескивают дрова... Языки пламени взмывают вверх и выхватывают из полумрака два силуэта... Девицу я почти не различаю, а вот Тейджа вижу очень даже отчетливо... Он берет гостью за руку, наклоняется к ее лицу… Тьфу, бабник...
Меня подбросило на огромной узловатой коряге, и я окончательно разозлилась. На несправедливость судьбы в общем, и на одного нахального дракона, в частности. За то, что никак не хочет мирно уйти из воспоминаний, а постоянно норовит напомнить о себе, хотя его об этом совершенно не просят.
Если бы он только оказался сейчас рядом… Все бы ему высказала, не стесняясь в выражениях. Ну, почти не стесняясь. Да!
По глазам ударила резкая солнечная вспышка, меня ощутимо тряхнуло, и я покатилась быстрее.
Еще быстрее...
Еще...
Небо и земля менялись местами так стремительно, что голова закружилась, а я все катилась и катилась...
Сколько можно? Я прекрасно помню этот овраг — крутой, да, почти отвесный, извилистый и довольно глубокий. Но не бездонный же! А сейчас такое ощущение, что я давно миновала поверхность земли и вот-вот провалюсь во владения Хоста, прямо к нему в пасть. Или мне с перепугу чудится?
Но все-таки, когда это безобразие закончится?
Стоило подумать, как все, собственно, и кончилось. Меня неожиданно мягко, даже плавно швырнуло в траву. Зеленую, сочную и подозрительно ровную для оврага.
Попыталась встать, но тут же со стоном рухнула обратно. Судя по ощущениям, у меня ни одной целой косточки не осталось. Преувеличиваю, конечно, но тело болело страшно, в ушах звенело, перед глазами все плыло. Нет, так просто не подняться.
Впереди, шагах в десяти, виднелись какие-то кусты, и я поползла к ним, чтобы ухватиться и с их помощью...
— Вот интересно, — раздалось сзади задумчивое. — Почему всякий раз, как мы встречаемся, вы обязательно куда-то ползете? Причем, не ко мне, а, что самое обидное, от меня. Что за нездоровое пристрастие к такому странному способу передвижения?
При первых звуках знакомого голоса я сначала оцепенела, потом резко дернулась вперед, и...
— Лежать! — прогрохотало рядом повелительное.
Послушно замерла. Не потому, что я такая покладистая и безответная, просто, что еще делать? Бежать я не могла. Сразу открыть портал из такого неудобного положения — тоже. А ползти дальше было просто глупо. Оставалось только выполнить команду.
Но обидно стало... да.
Других Тейдж у камина выпечкой закармливает, любезничает с ними, комплименты нашептывает — пусть лишь в моем воображении, — а меня, как только видит, сразу все слова забывает, кроме одного: «Лежать». Единственное приветствие, которое у него для меня нашлось.
Гложут меня смутные подозрения, что драконий магистр — родственник нашего Мары, причем не дальний, а самый, что ни на есть ближайший. Лежать… Стоять… Равняйсь… Упал-отдался... тьфу ты, отжался... Прямо близнецы-братья, честное магическое. Или все военные такие... одинаковые?
Настроение совсем испортилось.
— Не каждый раз, — буркнула я, обращаясь к маячившему перед самым носом кусту.
— Что? — удивились откуда-то сбоку.
— Говорю, ползаю я не каждую нашу встречу, — пояснила нелюбезно, принципиально не поворачиваясь в сторону Тейджа. — На завтрак к вам я пришла, если вы еще не забыли.
— Ну что вы, — в голосе магистра появились доверительно-хрипловатые нотки. — Разве такое забудешь? Вы тогда так очаровательно смущались, краснели и просили показать дракона. Он... гм... дракон то есть, обрадовался, можно сказать, воспрял, а вы, обнадежив беднягу, взяли и бесследно скрылись. Уползли, даже не попрощавшись, коварная моя.