— Говорят ненависть намного сильнее чувство, чем любовь. Я разрешаю тебе меня ненавидеть. Но ты станешь моей женой, ты родишь мне наследника. И самое главное — ты навсегда закроешь свой рот. Я твой муж, мое слово — закон.
— Наследника? — пришла моя очередь усмехаться, — Родить подобие тебя? Такое же чудовище... Никогда. Слышишь, Тамерлан? Я никогда не стану носить твоего ребенка под своим сердцем.
Я наклоняюсь ближе к его лицу и проговариваю четко в его ухо. Я хочу, чтобы он запомнил, что его семя не окажется во мне даже под дулом пистолета.
Он отталкивает меня от себя, и я заваливаюсь на пол, ударившись виском о твердую поверхность холодного кафеля. Зажмуриваю глаза, мушки летают перед глазами, тошнота тут же подбирается к горлу.
— Запомни! — он встает, отряхивает свои брюки, — Если подобное сорвется из твоего рта хоть еще один раз, я пущу тебя униженную по городу, выставлю на позор. И тебя будут клевать до конца твоих дней. Каждый день. Ты будешь молить пощады, ты будешь умолять, чтобы это прекратилось. Но этого не произойдет.
В ужасе расширяю глаза.
— Я не полюблю тебя никогда, Тамерлан! Ты захочешь моей любви, я обещаю, что ты будешь сгорать, прося мою любовь. Но я не дам. Никогда. Я буду рядом каждый день, ты будешь хотеть больше с каждым разом, но ты ничего от меня не получишь.
— Вот и славно, — он складывает руки в карманы, разминает шею, похрустывая позвонками, — Мне плевать на твою любовь. У меня было много женщин, и каждая любила. Мне хватит до конца жизни. А твоя грязная любовь не нужна...
Мы посмотрим, Тамерлан. Ты обязательно будешь просить меня о ней. Ты удивишься этому, но тебе будет мало меня.
— Приведи себя в порядок, нацепи на лицо счастливую улыбку и выходи в коридор. Я даю тебе пять минут, Зара.
Он выходит из кабинета, я встаю с пола. Вытираю уже сухие дорожки от слез с щек и скул. Включая кран с холодной водой, окуная лицо в ладони. И поднимая голову, смотрю на свое отражении в зеркало над раковиной.
Вот именно так хрупкие, скромные, нежные девочки превращаются в холодных, расчетливых и закрытых девушек. Вот так обламываются крылья.
Но я не сломаюсь. Арсанов будет чувствовать каждый раз словно его кости переламываются о бетонную стену моего безразличия к этому мужчине.
Он получит меня. Но он не получит мое сердце.
Глава 9. Зара
— Куда ты меня везешь? — складываю руки на коленях, сминая в пальцах юбку.
Мы едем уже минут десять, и явно не в сторону моего дома. С одной стороны я рада, что не домой, потому что Мурад точно устроит разбор полетов, с другой стороны находиться в одном помещении с этим... я не хочу.
— В мою квартиру в центре города. Я сейчас там не живу, но оставлю тебя пока там.
— В каком смысле оставишь?
— В прямом, Зара. Ты мне нервы треплешь, я устал от тебя и твоих выкрутасов.
— Отвези меня к отцу, — я требую у него. Потому что это ни в какие ворота не лезет. Он решил меня отвезти к себе...
Но у нас так не приятно, я не могу быть с ним там.
— Так нельзя! Останови машину!
— Если ты подумала, что я останусь с тобой, то ты еще больше дура, чем я предполагал. Я не собираюсь до свадьбы оставаться с тобой на ночь нигде, это первое. А второе — после свадьбы ты будешь жить в моем отчем доме, пускай моя семья научит тебя манерам. Иначе я точно тебя придушу.
— Тамерлан, ты, грязное животное. Верни меня домой. Они будут переживать!
— Тебя это только сейчас начало волновать? А когда ты сбегала, об этом не думала. Ну что ж, доношу к твоему сведению информацию, твой брат и отец в курсе, куда я тебя везу. И никто тебя там больше не ждет, я не смог утаить и рассказал правду о твоем побеге. Они очень разочарованы в тебе, Зарочка, — с ехидством выплевывает, — Но я все же сказал им, что прощаю твою выходку. Они сжалились, но ты — позор семьи. И как только у тебя будет фамилия Арсанова, я не позволю тебе порочить нашу честь.
— Откуда в тебе столько гнили? Почему ты такой?
— Какой есть. Смирись.
Я вижу как напрягаются его мышцы на руках, он сильнее сжимает руль, до побеления костяшек, резко поворачивает руль вправо, и я больно ударяюсь о торпеду. Тру ушибленное место.
— Черт, еще же в аптеку, — с визгом шин тормозит у ближайшей круглосуточной аптеки, — Не смей дергаться. Я уйду на пять минут, не делай глупостей.
Он блокирует машину, оставляя меня в полной тишине. Его телефон, лежащий на панеле, начинает звонить. Я отворачиваюсь, делая вид, что мне безразлично. Но на самом деле жутко интересно, кто так обрывает трубку.