— Я не смогу полюбить ту, кто не умеет держать рот на замке.
Старший Арсанов усмехается, привлекая к себе внимание.
— Как раз такую, Тами, — он хлопает сына по плечу, — Только такую ты и сможешь полюбить. Ну что ж, оставим лирику на потом. Девочка пропала, и это факт. Мы не можем найти след… Нас все время возвращает в исходную точку. Вы знаете свою дочь и сестру лучше. Так куда она могла деться?
— Если бы я только знал, Азамат… Она дома любила быть, редко выходила гулять или с кем-то видеться. Если спряталась, то не сама, ей кто-то помог. А вот кто…
Отец устало трет глаза, отворачиваясь в сторону окна. На его столе стоят множество семейных фотографий. Но в первом ряду… Ее портрет. Любимица. Непонятно почему чужая кровь стала для него такой важной… Никогда не пойму и не приму этого.
— Мы с братьями поедем дальше искать, возможно она уехала в другом направлении. Но дайте мне неделю, и я верну ее.
Тамерлан так уверен в себе, что мне смешно. Потому что я планирую найти ее за три дня. Найти и уничтожить.
Мы еще на некоторое время остаемся обсуждать дела по бизнесу, а после спускаемся все вместе провожать Арсановых.
Я начинаю ощущать внутри какой-то адреналин, сердце бьется сильнее. Я слышу этот смех… До боли знакомый. Что звучит у меня в ушах каждый раз, когда я вспоминаю…
Кидаю взгляд на гостиную, наши взгляды пересекаются. Она тут же отводит свой, продолжая заливисто смеяться над шутками моего младшего брата.
Почему ты избегаешь меня, девочка? Ведь ты должна чувствовать, как я хочу коснуться тебя… Как ты мне нужна.
Почему я тебе не нужен… Я хочу быть важным для тебя.
— Отец, — Адам жмет всем руки, а моя Раяна встает с дивана, отставляя кружку с чаем на столе.
Не могу оторвать от нее взгляд. Моя красивая… До чего же ты красивая.
Я вижу как алеют ее красивые щечки, и мои губы начинает покалывать от желания прикоснуться к ним.
И тут же мою теплоту топит ярость… Потому что я вижу руку брата, что незаметно касается ее локтя.
— Раяна, дочка, — отец улыбается дочери Арсанова, — Какая ты красавица!
— Спасибо, дядя Руслан. Как у вас дела?
— Сама понимаешь… Не до веселья, — пожимает он плечами.
А я не могу оторваться от нее. Хочется всех растолкать и коснуться. Прижать к себе. Утонуть в этих пышных иссиня-черных волосах. Но нельзя…
Глава 18. Зара
Залетаю в дом бабы Нюры, проношусь мимо нее ураганом и падаю на скрипучую пружинистую кровать. Реву белугой от накопившейся усталости и страха вперемешку.
Как же хочется повернуть время вспять, когда не было этого проклятого замужества, не было Арсанова в моей жизни.
— Детка, что случилось? — она поднимает с пола авоську с продуктами.
— Баба Нюра, вы простите меня, — от слез я начинаю заикаться, — Но я не смогу с вами жить. Мне придется уехать.
— Что ты такое говоришь?
— Я не могу… Меня найдут очень быстро. Я глупая, я не умею прятаться. Я ничего не умею… Наверно мой удел быть покорной женой и молчать в тряпочку…
— А ну ша! — баба Нюра поднимает руку вверх, жестом прекращая мою неконтролируемую истерику, — А теперь давай по порядку.
Я тараторю, выкладываю о встречи с Алексеем. Что он сразу рассекретил меня, понял, что я в бегах. Старушка внимательно меня слушает, кивая головой.
И когда я заканчиваю свой рассказ, она молчит.
— Баб Нюр?
— Ну ирод какой, ты погляди… Да уж, не ожидала от Лешки! Вот что город с человеком делает.
— Да нет, он прав. Это я расхаживаю тут по деревне в дорогих шмотках, разговариваю как не местная. С такими темпами Тамерлан уже будет на пороге вашего дома завтра.
— Тамерлан? — изгибает бровь.
— Мой жених, — опускаю голову, — Вы видели его в окно автобуса.
Она понимающе кивает, похлопывает меня по ладони и встает с кровати, отчего та неприятно скрепит, а пружины сжимаются.
— Сырники умеешь делать?
— Нууу, у нас в семье такое не едят, но я пару раз пробовала в кафе. Думаю, что справлюсь.
— Ну вот и славно. Сделай-ка пока сырничков, а я вернусь скоро.
— А вы куда? — вскакиваю с кровати, когда баба Нюра начинает двигаться к выходу.
— Я вернусь, девочка. Ничего не бойся!
И ее голос звучит так уверенно, так бойко, что я верю ей. Улыбаюсь скупо, на что способна сейчас. Она надевает на свою голову платок, очень красивый, расписной. Накидывает пальто и выходит.
Остаюсь в тишине одна, слышен только звук настенных старинных часов с кукушкой. Оглядываюсь по сторонам и делаю шаг в сторону небольшой кухни. Теряюсь от того, что там не плиты… А как же сырники жарить.