Я моргаю быстро-быстро, а он ждет от меня ответ.
— Зара? — щелкает пальцами у лица.
— Да, хорошо. Что еще?
— Пока все, — пожимает плечами, — Сейчас уже девять. Так что на сегодня можешь быть свободна, но завтра в назначенное время буду ждать свой американо.
Я не сразу понимаю, что он говорит абсолютно серьезно, но когда его силуэт скрывается из кухни, я стремительно срываюсь с места и бегу за ним.
— Вы специально это делаете, да? — кричу ему в спину, и он резко тормозит, — Вы специально унижаете меня? За что? Я рассказала вам правду, а вы так безбожно насмехаетесь надо мной.
Мне кажется я на грани, чтобы разрыдаться. Я долго держалась, но это все слишком. Может отец прав… Может нужно выйти замуж за Арсанова. Потому что я ни на что неугодная. Только кофе варить…
— Почему издеваюсь? — он кривит губы в усмешке, — Ты просила помочь с работой. Вот я тебе помогаю.
— Нет, это не помощь. Это насмешка, — бегу в сторону выхода из дома, пролетая ураганом мимо мужчины. Слезы уже летят вниз, тело дрожит.
Я нажимаю на ручку двери, открываю ее, холодный утренний воздух бьет по лицу, но я не успеваю выбежать, потому что меня затаскивают обратно в дом.
— Отстаньте! — кричу ему в грудь, оставляя мокрые разводы.
— Я пошутил, — его голос хрипит где-то над моей макушкой.
— У вас отвратительное чувство юмора!
— Я знаю, — он обнимает меня за талию, — Я вообще плохо себя веду, когда мне нравится женщина. Флирт — не моя сильная сторона.
Замираю в его руках, комкая его уже мокрую от моих слез футболку.
Глава 23. Зара
— Это не смешно!
Я отпрыгиваю от Алексея, как ужаленная. И больше всего мне не нравится, что мне понравилось как он это сказал. Как держал в своих руках.
Я бы очень хотела увлечься мужчиной, хотела бы пообщаться с ним ближе. Но я понимаю, что сейчас не лучшее время и место. Возможно, завтра мне придется бежать отсюда. А что будет, если я пущу его глубже?
Свое то сердце рвать тоже не хочется.
— Ну так я и не шутил, — Алексей становится задумчивым. Смотрит на меня внимательно, сканирует своим заинтересованным взглядом. И мои коленки предательски начинают дрожать, что тоже не скрывается от глаз мужчины.
— Не нужно, — делаю шаг назад, — Я уверена, что вы хороший человек. И я благодарна, что помогаете. Но я не могу сейчас позволить себе подпустить вас близко. Вы не понимаете… Я из другого мира, не из вашего. У меня нет свободы действий, я только учусь этому.
Он запрокидывает голову назад, разминая шею, втягивает носом воздух.
— Как я должен за тобой ухаживать, чтобы иметь возможность общаться с тобой ближе?
Мне приятно, что он не нападет на меня, а принимает правила, которые устанавливаю я. Он чтит и уважает то, что я говорю.
— Для начала вам нужно познакомиться с моим отцом и попросить у него разрешение ухаживать за мной. Но вы же понимаете, что это невозможно? Если вы придете к отцу, Арсанов тут же узнает, кто вы. А следовательно и где я.
— Сложно с тобой, девочка, — качает головой, — Проблема в том, что и я не из робких. Твои глаза сразу в душу запали, как только увидел тебя вчера на пороге своего дома.
— Вы были грубы, — порой мужчин совершенно не понять.
И я и правда не понимаю. Алексей грубил. Арсанов пытался подчинить себе. И каждый хочет иметь власть над моими чувствами, но сами никак не дают пробраться к своему сердцу через толстый словно забетонированный слой кожи.
— Я испугалася, — он прислоняется к стене, я вздергиваю бровь, и он тут же поясняет, — Своих эмоций. Так не должно быть.
— Как так?
— С первого взгляда. Веришь?
— Я не знаю, — он смущает меня своими прямыми вопросами и ответами.
Я понимаю, что Алексей уверенный в себе мужчина. Он не стесняется себя и своих чувств, эмоций. Я же боюсь не то, что лишнее слово сказать или сделать, я боюсь даже как-то не так вздохнуть.
И самое ужасное, что этот страх в меня поселил мой старший брат. Это он мне все время запрещал быть собой. И пока я была под отцовским крылом, мне удавалось открываться людям, но сейчас я остерегаюсь.
Вдруг мужчина использует свое обаяние в корыстных целях…
— Ты красивая, Зара. И я как мужчина сразу это отметил.
— В женщинах есть больше, чем просто красота. Но вы, мужчины, этого не понимаете.