– Потому что я не был донором, – повторил он.
– Но вас же тестировали? – с отчаянием спросила она. Она должна знать. В детстве ее сестра угасала от этой болезни, что стало для Элисон тяжелым испытанием. И концом всего: семьи, счастья. Она должна знать, что ее ждет, чтобы подготовиться к худшему. Прерывать беременность она не будет, чего бы ей это ни стоило. Память о сестре, о ее короткой жизни была слишком ей дорога, чтобы даже думать о прерывании беременности. Но знать правду ей совершенно необходимо.
– Я не делал такого теста.
Элисон опустилась в плюшевое кресло у письменного стола: ноги ее не держали.
– Вам нужно это сделать, – сказала она. – Пожалуйста. Мне нужно, чтобы вы это сделали.
Максимо пристально смотрел на сидящую перед ним женщину. Стук сердца гулко отдавался в груди. За два года после смерти Селены он и думать забыл о клинике. Когда на днях ему позвонили из дирекции лаборатории «Зоил», он подумал, что это имеет отношение к образцам его спермы. Вскоре после несчастного случая с Селеной у него был звонок по голосовой почте: в клинике хотели узнать, могут ли они уничтожить его образцы, но он тогда не обратил внимания на сообщение. В то время он был не в состоянии думать об этом. Он и представить не мог возможных последствий.
А теперь он станет отцом. Этот факт потряс его до глубины души. Взгляд упал на живот Элисон… плоский. Она такая тоненькая, что невозможно поверить в то, что она носит ребенка. Его ребенка! Сына или дочь.
Он вдруг представил темноволосого младенца на руках у Элисон Уитмен. А она смотрит на ребенка с материнской улыбкой. Грудь сдавило от боли. Он-то думал, что желание иметь детей умерло. Он думал, что мечта ушла, ушла вместе с женой.
Но вот в одну минуту – во что трудно поверить – все мечты снова осуществляются. И в ту же самую минуту он узнает, что у его ребенка могут быть серьезные осложнения со здоровьем. Вся его жизнь, которую он тщательно контролировал, вдруг вышла из-под контроля. Все, что играло для него какую-то роль, пять минут назад утратило значение. Все, что важно, теперь сконцентрировалось в утробе этой незнакомки.
Он сделает тест, узнает как можно скорее, существует ли возможность болезни у их ребенка. Надо действовать – это поможет поверить по-настоящему в то, что ребенок есть.
– Я сделаю тест, – сказал он.
Макс не планировал возвращаться в Туран еще две недели, но тест – это первостепенное дело, а для этого нужно будет увидеться во дворце с личным врачом. Он не хочет рисковать, чтобы сведения просочились в прессу. Пресса и так достаточно вмешивалась в его жизнь.
– Что вы предпримете, если тест окажется положительным? – спросил он.
Элисон опустила глаза, глядя себе на руки. Макс не мог не отметить, какие они тонкие, женственные, даже без украшений и маникюра. Легко представить, как эти руки мягко касаются его тела и как своей бледностью выделяются на его темной коже. Похотливый жар разлился в паху. Она – красивая женщина, этого нельзя отрицать. И косметикой пользуется намного меньше, чем те женщины, к которым он привык. Макияж у нее минимальный, кожа словно слоновая кость, глаза необычного медного цвета без теней для век, на пухлых губах едва заметный бледно-розовый блеск… который можно быстро снять поцелуем. Прямые белокурые волосы падали ниже плеч и выглядели такими мягкими, естественно струящимися. Можно пропустить прядки сквозь пальцы и смотреть, как они разметались по подушке. Низ живота у него стянуло узлом. Если он в состоянии возбудиться в такой момент, это говорит об одном: как долго он сдерживал свой половой инстинкт. Но когда было так, чтобы женщина мгновенно будила в нем желание, чтобы похоть с такой силой овладевала им?
– Я все равно сохраню ребенка, – медленно произнесла она, поднимая на него глаза. – Мне просто надо быть готовой.
Она сказала это так, словно ему, отцу ребенка, нет места. Макса охватил праведный гнев собственника, да такой сильный, что моментально заглушил сладострастные мысли.
– Ребенок не только ваш. Ребенок наш.
– Но… но вы и ваша жена…
Неужели она не знает, кто он? Возможно ли такое? По ее лицу нельзя ничего понять. Если она не знает, кто он, то она – первоклассная актриса.
– Моя жена умерла два года назад.
Необычные глаза широко раскрылись.
– Я… простите. Я не знала. Мелисса не сказала мне этого. Она ничего про вас не сказала, только ваше имя.