Показалось, что в тоне его не было обычной самоуверенности, и мускулы лица напряглись и застыли.
Сколько раз в мечтах Лайэл кто-то любящий ее, тот, кто не смог бы жить без нее и кого она сама полюбила и выбрала, делал ей предложение! Но в мечтах ей и в голову не приходило, что это будет сказано вот такими обыденными словами.
Хотя она и старалась выглядеть современной, но на самом деле была девушкой романтичной, даже старомодной. То, что ей предложили только что, по ее понятиям, было похоже скорее на сделку. Неужели ей придется отдать себя Джордану в обмен за услуги? Если не за «туалеты, драгоценности и меха» – то за удобства и покой для дедушки.
– Ну, Лайэл? – спросил он, и голос его дрогнул, Боже, что это? Два слова, всегда два коротких слова… Он же страдает… Он ждет ее ответа… Какая сделка? О чем это она?
– Да, – прошептала Лайэл, – я согласна быть твоей женой.
Она хотела еще сказать, что дедушка ни при чем. Она может из-за дедушки делать любую черную работу, но замуж за нелюбимого не пошла бы и ради дедушки. Застенчивая, стеснительная по натуре, Лайэл промолчала. И разве она только что не убедилась в том, с каким волнением он ожидал ее ответа? Да он просто скрывал свои чувства!..
Она самой себе не признавалась, что в первый же вечер его полюбила. Полюбила так страстно, что и не подозревала, что способна на такое острое чувство. А сколько было сомнений! Как она сама себя пыталась убедить, что они не пара, что она не его круга. Но вот полюбила…
Взглянула на него. Его лицо разгладилось: сомнения и страдания позади. Но почему же он не подходит к ней, неужели не хочет ее поцеловать? Целая вечность прошла, казалось, пока она сама не сделала шаг, другой, подошла и робко посмотрела на него.
Он обнял ее и поцеловал. Но разве так целуют, когда любят? Буквально через секунду он вдруг крепко обнял ее, прижимая к себе, и поцеловал страстно.
Лайэл пошатнулась и упала бы, не подхвати он ее вовремя.
– Как ты посмотришь на то, если мы поженимся через неделю, скажем, в пятницу?
– Может быть, лучше подождем, пока дедушка вернется из больницы?
Он опять обнял ее. Потерся щекой о ее щеку. И спросил:
– Ты на самом деле хочешь подождать?
– Нет, нет. Я только хочу, чтобы дедушка присутствовал на нашей свадьбе.
Поцеловал ее в шею. Возле уха. Коснулся губами ее губ. Сказал:
– Значит, в пятницу, как решили. А я подумаю, как все устроить.
Нежные поцелуи!
– Впереди – медовый месяц. Мы вернемся из свадебного путешествия как раз тогда, когда его можно будет забрать. Как ты думаешь, мы можем завтра вечером поехать к нему и сообщить о нашем решении?
Она кивнула, слова уже ровным счетом ничего не означали. Он обнимает ее… Он целует ее… вот если он сейчас обнимет ее и пойдет с ней в спальню, она и слова не вымолвит против, и пальцем не пошевелит… А он, отстраняя ее, сказал:
– Если я не уйду сию же секунду, мисс Митчелл будет в шоке, когда вернется!
Чмокнул ее в нос, попрощался и ушел.
Лайэл пошла в спальню. Разделась и легла. Она долго лежала без сна, смотрела в темноту. Тело помнило прикосновение его губ, рук и требовало новых ласк. Счастье как бурное море подхватило ее, несло куда-то и отпускало, сердце замирало…
Утром она никак не могла проснуться. Кто-то стучал в дверь. Потом Лайэл услышала голос Митч:
– Ты что, не собираешься идти на работу? Полусонная, она добрела до ванной. Долго чистила зубы. Встала под душ. Сидела на кухне в халате, пила кофе. Все делала механически, на автомате. Влетела, как будто не в себе, Митч.
– Он здесь! Приехал за тобой и говорит, что вам нужно срочно ехать покупать тебе обручальное кольцо.
– Покупать кольцо? – Лайэл сжала руками виски. – Но мне же нужно на работу.
– Вот уж это тебя теперь пусть меньше всего волнует. Но ты хороша! И мне ничего не сказала! Когда же вы обручились?
– Вчера. Все решилось вчера вечером.
– Я, конечно, видела, что все к этому идет, будь уверена, – заявила Митч с самодовольным видом. Взглянула на Лайэл и сменила пластинку. – Ну что ты сидишь? Поторапливайся. Не заставляй его ждать. У него вид, как у нетерпеливого юнца.
Ну да, Митч все знает-понимает… Да ничего подобного! Уж Джордан-то умеет держать свои страсти в кулаке. Кому, как не Лайэл, это знать.
Она оделась, быстро причесалась и вошла в гостиную. Увидев ее, он улыбнулся, поднялся из кресла. И вот опять – не подошел, не поцеловал ее… Наверное, потому, что Митч стоит и смотрит. Он ведь, в сущности, скрытный человек.
– Можем отправляться? – спросил Джордан.
– Но ведь магазины еще закрыты.
– Нас уже ждут. Я договорился. Если мы этим займемся сейчас, тогда вечером тебе не придется отрабатывать и задерживаться. Ты же собираешься пойти на работу?
Она бы и не пошла. И впервые – с радостью. Но мистер Дан всегда так добр к ней. Вчера он отпустил ее и слова не сказал. Она не может его подвести. И заявление об уходе лучше пораньше подать, чтобы он уже подыскивал замену.
– Да, обязательно. Я должна пойти.
Был час пик. Выбираясь из пробки, они еле ползли. Для разговора – самое удобное время.
– Лайэл, я все хочу у тебя спросить, какой брак ты считаешь идеальным?
Брак – это прежде всего союз двух товарищей, двух друзей. Союз, скрепленный любовью, страстной любовью. Каждый должен, однако, стараться сохранить собственное «я». В случае необходимости каждый должен поддерживать друг друга, не жалея сил. Так она считала и именно так она ему и ответила.
По лицу было видно, что Джордан ожидал услышать что-то другое. Он что, думает, что она из тех, которые сразу прилипают к мужу, обвивают как плющ и тянут соки?
Джордана нелегко порой понять! Временами Лайэл ловила на себе его восхищенный взгляд. А порой он становился таким холодным и как-то даже отдалялся, будто хотел сохранить дистанцию. Ну, наверное, так бывает! Не хочет быть рабом своей страсти. Спохватывается и прячет свои чувства поглубже, чтобы не утратить независимости. Ведь когда очень любишь, то обязательно подчиняешься любимому человеку. Наверное, некоторые этого боятся, не хотят допускать власти над собой.
Тем временем они подъехали к скромной с виду ювелирной лавке, расположенной на одной из тихих улиц Лондона. Респектабельный джентльмен лет сорока ждал их. Поздоровались. Он провел их в глубь магазина, в свой кабинет. Подошел к объемистому сейфу, открыл его и достал несколько плоских плато с кольцами.
Каждое кольцо помещалось в своем гнездышке, и каждое – глаз не отвести. Все это великолепие сверкало, играло и переливалось на черном бархате плато и захватывало дух. Лайэл растерялась. Она взглянула на Джордана. Он выбрал кольцо с очень крупным бриллиантом.
– Думаю, это подойдет, – сказал он. Взял ее левую руку и надел кольцо на средний палец.
Кольцо пришлось впору. Лайэл почти не дышала – какой ослепительный солитер!
– Нравится? – спросил Джордан.
Она помедлила с ответом. Это же целое состояние!
– Прелестное кольцо, но это же…
Джордан незаметно кивнул владельцу магазина.
– Прекрасный выбор, должен я сказать, хотя мне и не положено это делать, – правильно понял он Джордана.
Джордан вручил ему чек и взял пустой футлярчик. Лайэл заторопилась и стала снимать кольцо.
– Оставь его на пальце. Я бы хотел, чтобы ты носила его постоянно, – сказал он, понизив голос. – Я хочу видеть кольцо на твоем пальчике как знак того, что ты принадлежишь мне.
Когда они выходили из лавки, он обнял ее за тонкую талию. А Лайэл подумала, что во всем мире вряд ли найдется кто-нибудь счастливее нее. Но сама бы она была еще более счастлива, если бы он хотя бы прошептал, что любит ее.
Лайэл сидела на переднем сиденье своего, можно сказать, «ягуара». Вздохнула, подставляя свои красивые колени под струю теплого воздуха, идущего из обогревателя. Ни единого звука! Слышно лишь, как мягко урчит мощный мотор, хлопотливо снуют дворники, шуршат шины. Шум с дороги почти не слышен.
Зажглись уличные фонари. А Джордан, как глухонемой. Будто только и заботы, что эта дорога. В пятницу всегда напряженно. Все суетятся, обгоняют друг друга, одним словом, торопятся – спешат домой. Она посмотрела на него. Так хочется дотронуться до него. Провести ладонью по его щеке…