В общем, я был уверен практически на все сто, что инженеры предпочли обеспечить подачу зерна обычным скребковым транспортёром. Просто потому, что он наиболее предсказуем в работе и максимально прост в ремонте. А значит, к нему должен быть доступ.
В любом случае там обязан идти технический коридор, где можно без проблем обслужить всю систему. Она требует постоянной смазки, замены подшипников и электродвигателей, да и самой ленты, в конце концов. Плюс там, где зерно, всегда полно грызунов, а значит, проводка тоже находится в зоне риска. Да, техничка там точно имеется.
План кажется годным…
Боже, как же хочется жрать! Ещё от соседа снизу воняет варёным луком…
Я пересилил себя и попытался отвлечься на более важные цели. Снова свернул к плану побега и попробовал наложить его на свой. И мой был гораздо хуже. Да чего уж греха таить, он вообще был никаким. Единственная деталь, которую я успел более-менее продумать, — так это массовое убийство спящих, которое непременно создаст волну шума. Вот в этом хаосе я и собирался проскочить. Но как и куда — не имел и малейшего понятия. А эти люди, похоже, точно знали, о чём говорят. И что-то мне подсказывает: Шавкад не просто так привлёк меня к делу. Уж точно не потому, что я гениальный слесарь. Они и без моей помощи прекрасно бы разобрались с тем, как выбраться на поверхность по транспортёру.
Интересно, а кто тот, второй? Тот, что передал мне записку. В его глазах такой лёд, что я бы не удивился, если в случае отказа или шума с моей стороны он бы прямо на месте свернул мне шею. Точно такой же я видел у себя, когда вернулся с последней охоты. Абсолютное безразличие к чужой жизни и полная готовность её забрать.
Вот только по сравнению с ним я щенок, толком не познавший вкуса крови. И Шавкад… он смотрел на него с опаской, словно знал, что из себя представляет этот человек. Именно ему поручили мою вербовку, и наверняка тоже не просто так.
Как же хочется жрать…
Глава 2
Близко к цели
Всепоглощающий голод не давал нормально спать. Даже несмотря на лютую усталость, я постоянно просыпался от ощущения сосущей пустоты внутри. Вода притупляла его, но совсем ненадолго. Однако помогала провалиться в забытьё, чёрное, без сновидений, из которого я вновь выныривал с непреодолимым желанием сожрать соседа по полке. Я даже имени его не знал, а ведь мы ложились спать в одном загоне уже больше месяца.
Разговоры здесь не приветствуются. И не потому, что нам запрещают. Просто любое неосторожное слово может стать поводом для того, чтобы тебя сдали выродкам. Да и нет на них сил. Вечерняя беседа о планировании побега была самой объёмной за всё то время, что я здесь находился. Я настолько привык молчать, что с большим трудом разлепил губы.
Мрачная атмосфера безнадёжности витала в воздухе вместе с запахом немытых тел. И когда подземное царство успокаивалось, отправляясь на заслуженный короткий отдых, это чувствовалось гораздо острее. Тяжёлое, местами надрывное дыхание доносилось отовсюду. Каменная пыль и отсутствие свежего воздуха совсем не благотворно сказывались на здоровье. Лишь редкие дозы чёрного сердца восстанавливали здоровье на короткий период, а затем мы вновь медленно подыхали. И это, пожалуй, самая кошмарная пытка из всех, что можно придумать.
И теперь у меня появилась надежда. Всего семь человек не далее как сегодняшним вечером попытают счастья и госпожу удачу. А что до остальных — насрать, как бы погано это ни звучало. И мне действительно было плевать на сотни жизней. Внутри даже не ёкнуло, когда я подумал об их дальнейшей судьбе. Мы все изменились до неузнаваемости, и я готов поставить собственную жизнь на то, что будь на моём месте любой их них, никто бы обо мне даже не вспомнил.
Поступок Шавкада казался нелогичным, неправильным. Ведь на самом деле он не мог знать наверняка, сдам я всю их шайку или нет. Но он почему-то рискнул. Может, увидел те самые изменения, которых требовал в начале всего этого дерьма.
Да, я много раз вспоминал себя прежнего и понимал, каким был идиотом. Нет, не так. Скорее, наивным дурачком, верящим в обещанную государством защиту. И ведь они действительно старались, делали всё возможное. Даже уничтожили мою область атомной бомбой. Вот только все их попытки сохранить целостность рассыпались прахом.