– Виктор! – воскликнул профессор, видимо вспомнив о моей маленькой проблеме, почему я вообще ждал, пока кто-нибудь из академии придет.
Его лицо изменилось на неописуемое выражение ужаса и чувства вины. Я же... все понял. Я не смогу пройти через портал в безопасное место, а муравьи доберутся до меня максимум через две минуты.
– Уходите. Чем меньше жертв, тем лучше.
Я оттянул горловину худи и показал охотникам тугой черный ошейник, из-за которого портал воспринимал меня как одного из монстров, а потому не выпускал наружу, вынуждая меня биться о непроницаемый невидимый барьер снова и снова.
– Я должен был перенести экзамен и сначала снять с тебя эту мерзость, – убивался профессор весьма искренне, и я тут же отогнал от себя не менее мерзкие мысли, как и мерзок рабский ошейник.
– Уведите его, – приказал я охотникам и взглядом пригвоздил их так, что они не посмели мне перечить. Оба встали по бокам от Заболоцкого, подняли подмышки и вытащили из излома.
Я остался один. За мой спиной шум маленьких ножек муравьев-людоедов нарастал, становясь все громче и громче. Этому порталу от силы было несколько дней, но, судя по звукам, народиться тварей успело очень много. Мы потревожили гигантский муравейник.
Было паршиво умирать, даже не зная имени своего врага. Было паршиво умирать и без каких-либо дополнительных сожалений. Поверить не могу, что в первой жизни мне оставалось жить всего несколько дней. Но я умер в тридцать четыре года и два месяца, а не в без трех с половиной месяцев двадцать один.
Обернувшись, я увидел ползущих ко мне с невероятной скоростью муравьев. Они были настолько мелкие, что в огромной волне я не мог различить одного. Каждый из них словно пиксель в современном мониторе: один от другого не разделишь, они – одно целое.
Умирать во второй раз не страшно... было бы, если бы я не видел приближения полчища, если бы не слышал... Если бы не знал, что яд на их жвалах не парализовал и не обезболивал, как у многих видов насекомых-монстров. Муравьи будто бы созданы только для того, чтобы пытать своих жертв.
Мои нервы пошаливали, а психика давала сбой. Я изо всех сил тянул двухсантиметровую прорезиненную ленту, сжавшую мое горло, и ничего не мог сделать. Ни руками, ни ножом Ольги с нанесенными кровью рунами – ничто не могло избавить меня от смертельной ловушки.
В первый раз я умер практически безболезненно. Яд вскипятил мои легкие и кровь, но я мучился от силы секунд тридцать, а муравьи будут жрать меня наживую гораздо, гораздо дольше. Я – Алексей Земский, собиратель-эксперт, успешно ходящий в изломы с десятками различных рейд-групп, когда остальные готовы ходить только с одной проверенной группой. Я – уникум. И это мой конец. Теперь уже окончательный и бесповоротный.
До того, как меня настигнет волна муравьев, я закрыл глаза, облокотился на барьер, закрывающий портал от меня и от монстров, и, сделав последний вздох, одномоментно перерубил все энергетические каналы, соединенные с ядром.
И почувствовал, что падаю. Муравьи подошли уже совсем близко. Мое зрение меркло, и я терял сознание. Последние секунды жизни, казалось, замедлились в десятки тысяч раз. То, что я сделал, вот-вот убьет меня, и муравьям достанется бездыханный труп. Энергия из ядра рассеивалась в течение трех секунд после смерти, так что я оставлю их на голодном пайке, тварей.
Падая, я рефлекторно сгруппировался и подтянул ноги к груди. Прорезиненная лента на шее ослабла и потеряла свои свойства, лишившись источника питания. Я грохнулся на пол подъезда, отбив себе все, что не успел отбить раньше и потерял сознание.
Очнулся оттого, что мои ступни люто щипало. Моя голова лежала на свернутой форменной куртке охотника, тело – на лавочке, а вот нижняя часть ног, включая ступни, на коленях у женщины. У Ольги Вахмутовой! Той самой, которой я, казалось, не понравился с первого взгляда.
– Айтсш, – прошипел я, офигев от пришедших галлюцинаций.
– Очнулся уже? – взволнованно спросила Ольга, но ее вопрос явно был риторическим, ведь она прекрасно видела мои открытые глаза и рот, издающий болезненные вздохи. – Как ты? Черт, это позже. Как ты себя чувствуешь?
– Ступни горят, а тело словно пропустили через мясорубку. В остальном... – я чуть задумался, оценивая степень болезненности ощущений по всему телу. – Жить буду.
– Это всего лишь антисептик, – хмыкнула Ольга. – А насчет всего остального пожалуешься врачу в больнице. Ты выглядел средне и нормально дышал, так что мы просто вызвали скорую.