Днище!
За три года, если провалюсь, меня запомнят простолюдином и посчитают, что я просто заслужил баронский титул. Тогда я окажусь в той же ловушке, что в своей прошлой жизни. Снова стать выскочкой? Нет уж!
– Каким образом мне был присвоен титул светлейшего князя?
– Верно. Тридцать первого мая две тысячи третьего года был совершен терракт, в результате которого погиб Теневский О.Л., защитив жизнь и здоровье императора. Дальнейшее расследование показало, что Теневский О.Л. был соучастником террористов и, спасая императора, действовал в личных интересах.
– Но титул уже был присвоен посмертно. Император был бы унижен, если его ошибка стала бы достоянием общественности, – закончил я слова Агента-семь.
– Именно.
Значит этот идиот, Олег Теневский, еще и с террористами связался? Чего-то подобного следовало ожидать от того недоумка. Я бы не удивился, если его просто использовали и выкинули, как обычного дурачка. Но ему удалось даже титул получить, перескочив титул графа... посмертно. Ха-ха.
Это и впрямь выглядело очень смешно, если бы во второй жизни я не родился сыном террориста.
– Император дал мне шанс, узнав, что я на сто процентов прошел тестирование и открыл начальную стадию зрячести в двадцать лет?
– Именно, – повторил Агент-семь.
Вот теперь мне точно было не до смеха. Меня пасут РИЦы! Притом их внимание ко мне не зависело от моего обращения к ним. Меня пасли давно. Возможно, с самого рождения. Пока Виктор Теневский вел сельскую жизнь обычного простолюдина, все было хорошо. Но стоило мне показать нос в Красноярске, мной сразу же заинтерсовались очень компетентные органы.
Черт возьми, мне нужен дар открытия порталов! С хвостом двадцать четыре на семь я же вообще ничего не смогу сделать! Я собирался отыскать могилу Алексея Земского, но теперь я в передвижениях и планах очень сильно ограничен!
– Я вас понял. Три года от сего дня...
– Три года. До тридцать первого мая, – поправил меня Агент-семь.
– Я понял.
Ни хрена я не понял! Но спорить с РИЦами себе дороже! Я не собирался так долго тянуть со своим триумфальным "возвращением" на олимп собирателей, но три года быть простолюдином и в этом статусе, с раненой энергитической системой заработать заслуги, который император (исключительно по собственной хочушке) посчитает достойными титула светлейшего князя?
Я – Алексей Земский – потратил шестнадцать лет, чтобы получить титул барона в тридцать три, должен сделать в несколько раз больше работы всего за три года???
Опущенный ниже плинтуса, я понуро вышел из кабинета, где меня ждал Евгений Шлятский и его сопровождающий.
– Вы на машине? – спросил я. – Точно. Странный вопрос.
– Прижали?
– Досталось.
Я помотал головой с закрытыми глазами, жирно намекнув, что здесь и в присутствии помощника говорить было небезопасно.
– Тогда поехали. Покажу квартиру и сразу отдам ключи. Договор дарения подпишем сразу же, как у нотариуса будет окно.
На улице ждал черный кадилак, за руль которого сел сопровождающий. Притом он, как мне показалось, явно не был водителем и сел за руль только из-за срочности и секретности поездки.
В салоне, как только автомобиль тронулся, со мной заговорил Евгений Шлятский.
– Вы знаете, что это были за люди? Можете говорить при Саше. Он мое доверенное лицо и главный помощник и в курсе всех моих дел.
– Знаете, кто такие КГБ? – спросил я, и Евгений Шлятский кивнул. – Так вот, эти еще более тайные и жуткие. Их также называют "тайной канцелярией", но это только на словах. Подразделение напрямую подчинено императору. Меня заткнули, когда я хотел их назвать, так что ограничимся этим.
Евгений Шлятский кивнул. Он судорожно думал, во что еще вляпаться мог теперь уже сам.
– Виктор, – я подал руку, а то что-то разговор между нами слишком официозный.
– Евгений. И Александр Завьялов.
Мы пожали руки, и напряженность, витавшая в салоне, исчезла. Водитель кивнул, глядя на меня в зеркало заднего вида.
– Виктор, я хочу немного пояснить ситуацию, чтобы не возникало никаких дополнительных сомнений во мне. С отцом я не ладил, а он относился ко мне исходя из... домостроевских понятий. По правде сказать, я его даже ненавидел из-за того, как он обращался с моей матерью. Юля же... дочь любовницы, умершей от рака пару лет назад. Мать науськала ее держаться за отца до последнего вздоха, а отец просто кидал в Юлю деньгами, чтобы она отстала от него. Вот и выросло то, что выросло.