- Не хочу. Давай в начало августа, куда-нибудь подальше.
Лодка тронулась, Федор, подумав, повернул вниз, в сторону Новоселовской курьи.
- Ну, что? - посмотрел на него Игрок, деревня потихоньку скрылась из виду. Посторонних лодок, в обозримом пространстве, тоже не наблюдалось.
- Едем пока, я скажу, когда.
Выбрав ровный, спокойный участок реки, вдали уже виднелся заход в курью и брошенный станок Новоселово на противоположном берегу, Ворон скомандовал:
- Давай!
Игрок нажал кнопку. Тотчас пропал распадок, где некогда стояли домики, стали круче берега, покрылись спускающимся почти к самой воде кедрачом. Метров до пяти вверх, по берегам лежал галечник, песок и каменюшник, а выше, где не выдирало в половодье льдом, росла ровная, без проплешин тайга. На месте курьи, была небольшая протока. Отделяемая от Енисея высоким, песчаным, заросшим тальником островом. Вода в Енисее была черно-желтая, идеальной прозрачности. Некое подобие такой чистоты, ещё встречается кое-где, на глухих, нетронутых, таежных речках. Огромная же масса воды этого качества несомая Енисеем, просто не укладывалась в голове.
Заглушивший мотор Федор, сняв кепку, не пряча повлажневших глаз, смотрел на это великолепие.
- Какая же ты, Матушка Тайга, здесь здоровая и молодая... И ты, Батюшка Енисей, совсем другой оказывается... Ох, и досталось же вам от нас... царей природы придурошных...
- Федь! Извини, что мешаю... Я, между прочим, тоже скучал! Протаса отвадил, а сам заболел. Прям ломка была, года четыре, тосковал, натурально. По тем рыбалкам с 'Кефаном'. Может, начнем?
- Да, как же можно, в такой благодати, срать посреди стола! Реально же здесь никакого землетрясения не будет?
- Нет, конечно. Я же тогда на Амуре был, в краю постоянных разломов земной коры. Вы на границе вечной мерзлоты располагаетесь, откуда здесь мощная, сейсмическая активность? Небольшая встряска в древние времена случалась, но тектонических сдвигов, как в рассказе, естественно не было. Не ссы, с современными технологиями ничего мы не нагадим. Есть возможность распознать, какую рыбу можно брать, какую нет.
- Ну, поехали...
- Что мне делать?
- Не мешать. Деревяшка, конечно, не шибко для рыбалки сплавом предназначена... Ну, да справимся как-нибудь... Придерживай фанерку!
Федор постелил почти на самый нос специально выпиленный лист девятислойной, проолифленной фанеры, выложил на неё набранную сеть. Скинул в воду буксировочный крест 'гагару', и как-то полубоком стал отрабатывать на задней скорости в реку.
- Ото ж... Не наврали вы с Мишкой... Ёж твоё моё... - ошарашено бурчал Ворон заворачивая лодку на медленно уходящую вертикально в воду 'гагару'. - Игрок! Как там тебя правильно, по имени? Коля? Нормально... готовься, Николай - выбираем!
- Викторыч! Давай по аккуратней! Я по ходу проверяю, что говорю, оставляем, что нельзя - выбрасываем!
- Хорошо. Попробуй подгребать, подтягивать хотя бы вон тем шестом. Эх, надо было на Антоновой 'Обушке' ехать!
Вывернув для хотя бы минимальной, пассивной рулежки мотор, подбадривая облегченными матюгами пенящего шестом воду напарника, Викторыч стал выбирать забитую под завязку сеть. В ячею на двести двадцать поналезли тридцати, тридцати пятикилограммовые стерлядки. В ряж зацепилась пара-тройка здоровенных, за сотню, осетров. Они-то в основном и утопили небольшенькую Викторовичеву сеть.
- Кышь, кышь пернатые! - обалдело бормотал Ворон, трясущимися руками выворачивая 'попаданцев' из ряжа. Стерлядь он переваливал в лодку, освобождал от сети, Игрок-Николай направлял на неё свой телефон, и командовал: 'В воду!'. Или же, гораздо реже, - 'О! Это домой!'. В итоге на дне лодки осталось четыре стерлядки.
- Вот и весновать не надо, рыба есть! - вытер мокрыми руками пот со лба Федор. До берега они так и не догреблись. Их неспешно несло по течению.
- А если я прямо здесь, посередине, спиннинг брошу, что будет?
- Если бросишь - утонет, конечно, ничего и не будет, кроме как по шее от меня. А если ЗАбросишь, - в нашем времени, пожалуй, что тоже ни хрена бы не произошло, а здесь не знаю. Давай попробуем.
Мужики разобрали по спиннингу, закинули, каждый со своего борта.
- Ого! Николай, давай-ка выматывайся, мне кто-то крупный попался, как бы нам не спутаться!
- Не могу! У меня тоже что-то сидит!
Минут через двадцать Ворон аккуратно подвел к борту таймешку килограмм на сорок.
- Забирай! - пропыхтел на секунду оторвавшийся от своей борьбы с рыбой, и 'светанувший' на тайменя телефоном Игрок.
- Давай посмотрим, кто у тебя там... - подошел помогать освободившийся Федор.
На оснащенный виброхвостом спиннинг, попалась все та же тридцати пятикилограммовая стерлядь. Её тоже удалось оставить, как трофей.
- В общем, килограмм сто шестьдесят стерлядки и таймень где-то на сорок, примерно за полчаса... - подвел итог Ворон. - Ни хрена себе рыбалка... У древних видать времени было свободного - навалом! Вся работа сама за себя делалась.
- Стерляди 178 кг, вес таймешки - сорок два восемьсот, - уточнил Игрок, поводив над добычей 'телефоном'. - Ты, это, того... не сравнивай свои снасти с инструментами первобытных! Им куда тяжелее все доставалось.
- Ладно, поехали к берегу. Там горькую судьбу древних народов и обсудим.
Зажурчало дитё японского моторостроения, и лодка двинулась к берегу.
Через полчаса Игрок, задумчиво глядя на костер, рассуждал.
- Хм-м... Интересно как... А ты, Федор, оказывается прирожденный командир. Типа хорошего сержанта или лейтенанта армейского. Очень толково и лаконично руководящего подчиненными. В двух-трех предложениях ставишь конкретные, служебно-боевые задачи. Причем так, что солдату и думать ничего не надо. Вот смотри, что ты мне сказал: 'Николай! Нужны дрова для костра. Видишь две сушины? Верхнюю сдвинь влево, она туда наклонена, легко пойдет. Освободившуюся нижнюю, тащи сюда. Потом за водой. Вон по тем двум камушкам выйди на следующий, большой и плоский. Набери воды, с той стороны, которая выше по течению'. Даже не оставил мне места для возможных ошибок, будто этакий старшина старослужащий.
- Генерал! Бери выше, Коля. - ухмылялся в бороду Ворон. - Я, может, просто присматриваюсь. Смотрю, что ты за человек, на что способен. Можно и при конкретно поставленной задаче, умудриться, себе башку свернуть.
Они разбили уютный бивуак на удобном, галечном пятачке. Умиротворяюще потрескивал костер, в большом котелке прела уха, а в малом настаивался ароматный чаек. Ворон заканчивал возиться с рыбой. У него получалось как-то ровно, аккуратно, почти безотходно и будто само по себе. Точнее отходы были, но непонятно быстро и неизвестно куда исчезали. А в окружающей природе, не считая их немногочисленных пожиток и светлого пятна костра, абсолютно ничего не изменилось. Словно здесь по-прежнему никого нет. Игрок поймал себя на мысли, что не может выбросить фантик от съеденной конфеты. Стыдно, комкает в кармане. И ощущение, что он лично у Ворона дома, сейчас намного сильнее, чем когда действительно находился у того на подворье.
Аккуратно положив бумажку в костер, спросил:
- Ну, что, рассказывать?
- Давай, конечно! Я уже устал ждать, лопаюсь от любопытства!
- Лопаешься, не лопаешься, а меня перетерпел! Все ждал, когда ты сам спросишь, - не дождался, - сердито проворчал Игрок.
Глава третья.
- Так я и постарше тебя буду, - отпарировал Федор, снова посмеиваясь в бороду. - Пытаюсь вот самостоятельно догадаться, не получается никак. Появился враг рыбьего размножения у нас на деревне? Вполне возможно, что уж там... Тогда почему ко мне? Я по сравнению с некоторыми односельчанами, агнец невинный, ей-ей! Да и в тайге больше пропадаю, на реке мало нахожусь.
- Нет, Федор, с бухтинцами всё более-менее нормально. Ангелочками вы, конечно, не являетесь, но и из общепринятого бардака сильно не выпадаете. Есть места, где с браконьерством дела куда гаже обстоят.