— Сидеть, девочка. Вот так. Умница. Сидеть.
Я потрепала Клепу по огромным ушам, которые клецка тут же прижала, проверила крепость ошейника и цепи, которая была пристегнута
к кольцу, вбитому в землю и последний раз повторила:
— Сидеть!
После этого быстро вскарабкалась на дерево. Я видела, что Клепе хочется сорваться с места и либо убежать в джунгли, либо начать прыгать вокруг моей лежки, но мой приказ (и надёжная цепь — я никогда не доверяла силе внушения) удерживают ее на месте. Пришлось потратить много времени, но теперь она, кажется, считает меня своей альфой и слушается.
— Цыпа-цыпа-цыпа… — Тихо прошептала я, прижимая к глазам бинокль и оглядывая видимую мне территорию.
Серый комбинезон и блеклый плащ сливались с веткой, феромоны, которыми я предварительно полилась щедрее, чем иные барышни духами перед светским вечером, заглушали мой запах, я практически не шевелилась, дыхание у меня было редкое и тихое. Шанс быть замеченной — минимальный. Я привычно впала в своеобразный транс, реагируя только на движение в условной зоне вокруг моего дерева и Клепы. Это необходимо, чтобы к началу охоты мои нервы не были истощены постоянным напряжением.
Наконец, спустя примерно сорок минут терпеливого ожидания, я услышала то, что хотела услышать — своеобразное пощелкивающее подвывание. Отмерев, я мгновенно направила бинокль в ту сторону, откуда слышались эти звуки. Из кустов, забавно приплясывая, выбирался клецик, не сводя мутных глаз с поджавшей хвост Клепы. Самец, да ещё и крупный такой! То, что надо! Я подтянула поближе к себе винтовку, заглянула в оптический прицел. Эх, лазер бы использовать, но у клециков очень чуткая кожа, нельзя, почувствует.
Самец между тем, приплясывая и распушая хвост, приближался к Клепе. Хорошо, что пару лет назад я ее еще мелкой подобрала — теперь не надо по всем джунглям бегать и капканы ставить, шкуры зверей мне достаются совсем не поврежденными. Я прижала щеку к винтовке, прицелилась и, выдохнув сквозь нос, нажала на курок. Дротик с паралитиком воткнулся в заднее бедро клецика. Именно туда, куда я метила. Зверь взвился в воздух, подпрыгнув на пару метров, неловко загребая несоразмерно тонкими лапами, и приземлившись, попытался сбежать. Через пару прыжков его лапы запутались в корнях дерева, он упал на спину и замер.
Я быстро спрыгнула вниз — ботинки с грави-подошвой (дорогие, сволочи, полгонорара спустила, чтобы купить их!) компенсировали удар об землю, ноги я не отбила и не переломала, хотя и все равно было немного больно — и, подбежав к добыче, осмотрела ее. Клецик бешено косил на меня глазом, не в силах пошевелиться.
— Прости, или ты, или я, — машинально буркнула зверю я и резким движением повернула его голову на сто восемьдесят градусов. Задние лапы конвульсивно дернулись и зверек окончательно замер. Я закинула удивительно легкую тушу себе на плечо, мимоходом потрепала испуганно прижавшую уши и попятившуюся Клепу. — Умница, хорошо свою роль сыграла.
Клецики — точнее, Klecusus Confortal, редкий и охраняемый вид, полностью запрещённый к добыче — обладали железами, выжимка из которых стоила бешеных денег. Эта выжимка обладала невероятным омолаживающим эффектом.
Нет, не думайте, я тоже не без понятий охотилась — всё-таки охраняемый вид! Прилетала на эту планету только раз в полгода, больше трёх зверьков за охоту не била и перед отлётом позволяла какому-нибудь клецику запрыгнуть на Клепу, а ее детёнышей потом прилетала и выпускала в природные условия — все равно о мелких заботятся самцы, а не самки.
Но сегодня я планировала нарушить свои правила и поймать не три, а четыре клецика — мне поступил огромный, по меркам контрабандистов, заказ на выжимку. Семизначная сумма, которая позволит обеспечить безбедную старость где-нибудь на курортах Белземии, известной своими теплыми, мелкими, слабосолеными морями и потрясающим климатом была уже переведена на мой счет. Я бы давно слиняла со всеми деньгами, если бы заказчиком не был один из боссов мафии — такие найдут везде и в том же самом море на Белземии и утопят.
Я подвесила пойманного зверя за задние лапы на ветку дерева и одним движением вскрыла его брюхо. Сердце — Клепе, пусть перекусит, заслужила, ей полезно, потроха — выкинуть в кусты, все равно не нужны. Маленькие железы, спрятанные в основании морды — аккуратно, лишь бы не повредить! — в специальную капсулу с гелем, размером с небольшой брелок. Мясо я срезала и тут же запихнула в контейнер, который прибрала в рюкзачок. В качестве экзотической закуски сойдет. Шкуру — я весьма опытный таксидермист — отчистив специальным скребком, свернула в рулон и повесила через плечо.
Десять минут — и объемистая туша превратилась в отдельные фрагменты, которые я разместила на себе. Охота только начинается.
— Пошли, Клепа, сменим место и продолжим!
====== Наказание ======
Я, счастливо мурлыкая какой-то прилипчивый мотив, направлялась к своему кораблику. Клепа, надёжно пристегнутая на поводок к моему поясу, трусила рядом, облизываясь, и то и дело пытаясь принюхаться к чему-то интересному. Я, настроенная крайне благодушно, приостанавливалась, позволяя ей обнюхать очередной корень или листок — моя клецка здорово облегчала мне охоту, я всего двое суток проболталась в джунглях и набила нужное мне количество дичи! А другие браконьеры, пытаясь поймать хотя бы одного клецика, часто по пять-шесть дней выслеживают их.
На поясе позвякивали четыре склянки с железами, тючок со шкурами грел спину. Я планировала сшить из этих шкурок новый плащ — старый поизносился, а шерсть клециков переливается, неощутимо меняя цвет. Вроде как у хамелеона, только еще легче, еще неощутимей и тоньше. Глаз человека отказывается цепляться за фигуру, закутанную в плащ из шкурок клециков. Это отлично помогает маскироваться на любых планетах. Ведь я не только этих пушистиков бью — в галактике полно вымирающих видов, и не меньше любителей запрещённого меха, мяса, чешуи, черепов и различных органов.
Клепа почесала задней лапой за ухом и потянула меня в сторону.
— Нет! — Строго сказала ей я, дёргая ее за поводок. — Домой!
Клепа заскулила. Я повторила:
— Домой!
Мой кораблик стоял на том месте, где я его оставила, в полном порядке, задраенный и даже почти не обгаженный местными птичками. Я, довольно напевая под нос: «Тирьям-пам-пам» ввела код, открывая люк… И дуло бластера уперлось мне между лопаток. Клепа заскулила от страха, натягивая поводок.
— Спасибо, рыбка, а то мы уже устали коды подбирать, — прошипел злой мужской голос мне в ухо. Я мрачно ухмыльнулась:
— Да не за что, попросили бы — я б открыла!
И жёстко пнула наобум ногой назад, словно породистая кобыла. Однако гад оказался не только хитрым, но и сильным, увернулся от удара в пах и так двинул рукоятью бластера по затылку, что я рухнула на трап своего кораблика. Клепа — обычно трусливая засранка — неожиданно (действительно неожиданно!) зарычала, прыгнула на мужика, пытаясь укусить его за шею и царапая его лапами за плечи. Он заматерился, пытаясь отодрать от себя клецку и отвлекся от меня. Я подсекла его ударом под колени, уронила на землю и выхватила из ножен тяжёлый нож, которым свежевала туши. Однако воткнуть оружие в морду этого гада не успела — его подельник, который до этого прятался в ближайших кустах, вмазал мне по руке прикладом. Я заорала — кажется, он мне кость сломал. Подонок выстрелил в упор в грудь Клепы. Та заскулила, пытаясь уползти, еще живая, но тяжело раненая. Первый, вскочив, замахнулся на нее ногой.
— Оставь ее! — Не удержавшись, крикнула я и снова схлопотала удар по голове.
— Что, не просто приманка, а питомец? Тогда мне будет вдвойне приятно это!
Эта мразь наступил на шею Клепе и повернул стопу. Та последний раз взвизгнула и замерла — с переломанной шеей не живут. Я прошипела, с ненавистью вглядываясь в широкое, скуластое лицо землянина: