В город мы въезжаем в десять утра.
Прижавшись лбом к стеклу Тойоты, не самой новой модели, но зато выгодно сливающейся с общим потоком машин, с тоской смотрю на проплывающие мимо здания, которые кажутся до безумия знакомыми и в то же время чужими.
Впрочем, я сама не хочу ничего вспоминать о своей прежней жизни в этом городе. О том времени, когда могла позволить себе веселиться, наслаждаясь беззаботной жизнью. Не хочу вспоминать о бессонных ночах с Игорем, страстных, жарких, наполненных громкими стонами, неутихающими до рассвета. О жизни в родном доме, в окружении своей семьи, когда чувствовала себя по-настоящему счастливой. Всего этого больше не вернуть, а воспоминания… Они причиняют слишком много боли.
— Отвезёшь меня домой? — спрашиваю Орлова.
— Ещё ничего окончательно не решено, и мы не знаем, что нас там может ждать. Поэтому я поеду на встречу, а ты пока, — Марк паркуется напротив витрины какого-то бутика, — сходи в магазин, купи что-то из одежды. На втором этаже неплохой ресторанчик, дождись меня там.
Настроение у меня совсем не для шоппинга, но дальше разгуливать в спортивном костюме не вариант. Тем более, потом нам ехать на Совет директоров. Я очень надеюсь, что всё не зря, и нам удастся вернуть руководство компанией.
— Здесь около пятисот тысяч, — Марк протягивает мне банковскую карту.
Молча сую карту в карман, Орлов провожает меня до дверей бутика и, убедившись, что я вошла внутрь, уезжает.
Час спустя я сижу в ресторане. В новом брючном костюме бирюзового цвета и остроносых лодочках на шпильках. Есть не хочется, но всё равно заказываю кофе и «Цезарь».
Орлов появляется, когда я допиваю вторую чашку кофе. Желудок сводит от волнения, и салат так и остаётся нетронутым.
— Как всё прошло? — с надеждой и дрожью в голосе спрашиваю я.
Марк победно улыбается, и я выдыхаю.
— Поехали, вернём твою компанию.
Не знаю, с кем и как ему удалось договориться и чего нам это будет стоить в будущем, но самая главная и важная задача на данный момент решена. С остальным будем разбираться по мере поступления.
В главном офисе я была лишь пару раз и то в детстве, а вот Марку всё здесь знакомо. Мы поднимаемся на лифте, и он уверенно ведёт меня в зал заседаний. Встречающиеся на нашем пути сотрудники провожают нас удивлёнными взглядами, но заговорить никто не решается.
Когда останавливаемся у двустворчатых дубовых дверей, я поворачиваюсь к Марку:
— Можно я сама?
— Конечно, — кивает Марк и распахнув дверь, пропускает меня вперёд.
Распрямляю плечи и, нацепив на лицо невозмутимое выражение, шагаю внутрь.
На нас тут же обращаются несколько десятков глаз, но я смотрю только на одного человека.
Увидев меня, младший брат отца меняется в лице.
— Злата?.. — удивляется он, но растерянность тут же сменяется лживой улыбкой. — Где ты была? Я так волновался! Искал тебя и…
— Со мной всё в порядке. Спасибо за заботу, — прошествовав по залу, занимаю единственное пустующее кресло — видимо, вице-президента, потому как сам он восседал во главе стола. — Я также благодарна, что в это нелёгкое для компании время ты взял на себя ответственность за деятельность терминала.
— Ну что ты, дорогая племянница, мы же семья. А это наше общее семейное дело.
— Я благодарна за помощь, но в дальнейшем она не понадобится.
По залу несётся недоумённый шёпот.
— Что это значит? — не понимает дядя. — Напомню, что до достижения двадцати одного года ты не можешь вмешиваться в дела компании.
— Делами будет заниматься мой муж.
— Кто?!
— Новый член семьи Ольховских, которому я передала акции во временное управление.
Марк опускает на стол документы, но в сторону не отходит.
— Господа, — обращаюсь я к присутствующим. — Представляю вам нового президента «Портовой компании «Балт Групп» Ольховского Марка Александровича.
В зале воцаряется гробовая тишина. Все смотрят на Марка.
Первым приходит в себя дядя:
— Это незаконно!
— Документы перед тобой, — я киваю на папку. — Николай Петрович, освободите президентское кресло.
Трясущими руками, выдающими волнение, он начинает листать бумаги, с каждой прочитанной строчкой всё сильнее покрываясь красными пятнами. Потом вскакивает с места и кидается на Марка:
— Ушлый щенок! Как тебе удалось заставить её?!
Я откидываюсь на спинку кресла, предоставляя Марку дальше разбираться самому.
Он легко стряхивает с себя руки Ольховского, демонстрируя силу и, надо сказать, выдержку.