Я посмотрел на неё и кивнул. «Эта новая информация, она прибудет с поездом в 6:30 утра из Санкт-Петербурга?»
Она и глазом не моргнула. «Да, конечно. Ник, я хочу ещё раз извиниться за то, что произошло. Просто если бы ты точно знал, что происходит…»
«Я бы изначально не взялся за эту работу?»
«Именно. Мне пора идти». Она встала и застегнула пальто. «Думаю, мне нужно минут пятнадцать».
Я кивнул. Пока она будет подальше отсюда, я выпью ещё чаю, а потом пойду и узнаю, где именно находится Эстония и как туда, чёрт возьми, добраться.
27
Четверг, 12 декабря 1933 года. За десять минут до её прихода я устроился в углу кафе «Авек» в Стокманне. По пути я заглянул в интернет-кафе и прочитал статью о «Лунном лабиринте» на сайте Sunday Times. Она была подлинной.
«Avec», похоже, намекал на то, что к кофе можно было добавить что угодно из бара, от Jack Daniels до местных морошковых ликёров. Местные жители пили их так, словно завтра уже не наступит.
Поставив на стол два кофе и два датских пирожных, я накрыла чашку Лив блюдцем, чтобы она не остыла.
Кафе было так же переполнено, как и тогда, когда я был там с Томом. Я много думал о нём прошлой ночью, лёжа в своём дешёвом и, что ещё важнее, безликом гостиничном номере. Печально, но помешать малискиа объединить «Эшелон» с их операциями в «Лунном лабиринте» и получить за это деньги было важнее жизни Тома. Потом я представил, как он бросится на мою защиту, когда мы перелезем через забор. Убить его будет непросто.
Я даже подумывал пойти в консульство и позвонить Линн по защищённому номеру, но потом понял, что упускаю из виду главную цель – деньги. Если Линн узнает, всё будет кончено. Меня бы просто погладили по головке, если повезёт. Так я прикарманил три миллиона, да ещё и демократию поработал. Конечно, это была чушь.
Проблема была в том, что это даже звучало как чушь.
После вчерашнего чаепития с Лив я сразу же отправился в гавань, чтобы посмотреть паромы в Эстонию. Столица Эстонии, Таллин, похоже, была пунктом назначения для множества паромов с ролл-он-офф, скоростных катамаранов и судов на подводных крыльях. Более быстрое судно преодолело пятьдесят миль всего за полтора часа, но девушка в кассе сказала мне, что на Балтике слишком много льда и слишком сильный ветер, чтобы они смогли пересечь этот путь в ближайшие несколько дней. Единственными, кто мог справиться с такими условиями, были паромы старого образца, и обычно они шли больше четырёх часов, а из-за сильного волнения теперь это занимало ещё больше времени. История моей жизни.
Я отпил кофе, разглядывая длинные слова в финской газете и оглядывая эскалатор. Я собирался воспользоваться паспортом Дэвидсона, чтобы въехать в Эстонию, но забронировал билет на паром на имя Дэвиса. Слегка искажённое имя всегда добавляет путаницы. Если бы меня за это остановили, я бы просто сказал, что это ошибка тех, кто продавал билеты. В конце концов, английский был их вторым языком, а мой акцент кокни был довольно трудно понять, когда я выкладывался на полную. Метод не был надёжным, но он мог немного запутать ситуацию. Я был уверен, что Фирма всё ещё будет искать Дэвидсона теперь, когда он связан с Лив и Томом. Мне было всё равно, что они там выяснили, главное, чтобы не было моей фотографии, к тому же, к счастью, фотография в паспорте Дэвидсона была не слишком похожа на меня. Усы и прямоугольные очки, а также макияж, слегка изменивший форму носа и подбородка, смотрелись вполне прилично. Если бы меня спросили об этом, я бы сказал, что теперь читаю в контактных линзах и мне нравится мой новый образ с гладко выбритым лицом.
Я училась макияжу на BBC. Пластиковые носы и брови – это не самое главное. Макая уголок датского печенья в кофе, я невольно улыбнулась, вспомнив, как четыре часа красилась под женщину для последнего занятия двухнедельного курса; мне казалось, что выбранный мной оттенок блеска для губ мне особенно идёт. Было забавно провести день за покупками с моей «девушкой-учителем» Питером, которая надела довольно эффектный синий наряд, особенно когда дело дошло до женских туалетов. Правда, мне не нравилось брить и депилировать ноги и руки воском. Они потом чесались неделями.
Откуда-то из-за моего левого плеча раздался настойчивый электронный взрыв увертюры к «Вильгельму Теллю», за которым последовала короткая пауза, а затем пожилая дама заговорила на финском языке.