Я видел верхнюю половину парома позади себя, за терминалом, и слышал металлический грохот отъезжающих от судна машин и грузовиков. Впереди была темнота, затем, где-то вдалеке, – очень размытое освещение. Именно туда мне и нужно было идти. Мне нужно было найти отель.
Протискиваясь сквозь ряд машин, я добрался до конца парковки и оказался на темном, заснеженном пустыре.
В сторону огней вдали тянулось несколько хорошо протоптанных троп. Справа от меня колонна фар, тянувшаяся к парому, двигалась в том же направлении. Я пошёл по тропе и тут же упал, почти ничего не почувствовав.
Продолжая идти изо всех сил, я вскоре оказался в темноте и бродил среди деревьев. Слева от меня находился большой пустой склад. Остановившись, чтобы отдохнуть у дерева, я сосредоточил взгляд на огнях впереди и услышал слабый шум машин и музыку вдали. Всё прояснялось. Я оттолкнулся от ствола дерева и, пошатываясь, пошёл дальше.
Я даже не увидел, откуда взялись мальчики.
Всё, что я чувствовал, – это как две руки, схватившие меня и потащившие к разваливающемуся зданию. В темноте я не видел их лиц, лишь тлел огонёк сигареты, застрявшей во рту у одного из них. Мои ноги волочились по земле, пока мои нападавшие с хрустом пробирались сквозь комковатый снег. Я пытался сопротивляться, но сопротивлялся, как пятилетний ребёнок.
Черт, следующая остановка — 3x9.
Меня швырнули в дверной проём, заложенный шлакоблоками. Мне удалось повернуться и удариться об него спиной, но меня вышибло из колеи, и я сполз на задницу.
Удары сыпались один за другим. Все, что я мог сделать, это свернуться калачиком и терпеть.
По крайней мере, я был достаточно сознателен, чтобы понимать, что не успею сбежать или ответить. Придётся подождать, пока они закончат процесс подготовки, а потом посмотреть, что можно сделать. Ни за что на свете я не позволю этим ублюдкам забрать меня, если я сам могу.
Я поднял руки вокруг головы, чтобы защитить ее, колени были прижаты к груди.
Каждый раз, когда в меня попадал ботинок, всё моё тело вздрагивало. Лекарства были преимуществом: я не чувствовал боли, по крайней мере, пока. Завтра мне придётся страдать.
Может, мне удастся раздобыть что-нибудь из их оружия? На таком расстоянии, даже в моём состоянии, я не мог промахнуться, главное, чтобы я мог управлять этой штукой, как только её получу. Никогда не знаешь, пока не попробуешь, и я лучше пойду ко дну, попытавшись, чем не попробую вовсе.
Атака прекратилась так же внезапно, как и началась.
Следующее, что я почувствовал, — это как рюкзак стащили с моей спины, и даже если бы я хотел этого, мои руки не смогли бы устоять перед соблазном потянуть их назад, когда лямки потянули их вниз.
Меня остановили, обнажив переднюю часть, и один из них наклонился надо мной и начал расстёгивать мою куртку. Его собственная была расстёгнута; теперь нужно было отреагировать.
Я рванулся вперёд и засунул руки ему глубоко под пальто. Но оружия там не было; у него даже в руке его не было.
Руки, локти – я не знал, что это такое – вдавливали меня в стену, прижимая к ней, и я ничего не мог с собой поделать. Я вернулся к исходной точке.
Они оба рассмеялись. Затем последовало ещё несколько ударов ногами и ругань на русском или эстонском. Всё это быстро прекратилось, когда они отдернули мои руки и закончили расстёгивать мою куртку.
Я лежал в слякоти и чувствовал, как ледяная влага пропитывает мои джинсы, словно мочи было недостаточно. Куртка распахнулась, и я почувствовал, как их руки залезают внутрь, поднимая мою толстовку и свитер, шаря по животу, шаря по карманам. Это были странные места для поиска оружия, и мне потребовалось некоторое время, чтобы это осознать. Меня не проверяли на наличие оружия, меня просто грабили.
С этого момента я расслабился. К чёрту всё, пусть делают своё дело. Я буду вести себя максимально пассивно. Не было смысла связываться с этими людьми.
У меня были дела поважнее, чем сражаться с грабителями. К тому же, в моём состоянии я бы проиграл.
Для уличных воришек они были довольно ловкими: рыскали по моему животу в поисках туристического пояса с деньгами, быстро перешёптываясь на каком-то языке, пока занимались своим делом. Сигарета всё ещё горела у меня перед лицом, когда они нависали надо мной. Наконец, вырвав «Малышку Джи» из моего запястья, они ушли, хрустя снегом под их ногами.
Я лежала так несколько минут, чувствуя облегчение от того, что они не были американцами.
На другой стороне здания остановился грузовик, его двигатель работал на холостом ходу.
Раздался громкий свист воздушных тормозов, и двигатель набрал обороты, машина тронулась. В тишине я услышал ещё больше музыки. Потом я просто лежал, совершенно отключившись, мечтая оказаться в том баре или откуда она доносилась.