Мне нужно было как можно скорее добраться до офиса оператора и отвлечься от роуд-шоу в отеле. Вернувшись в путь, я нажал на газ. Это было рискованно, но иногда лучше не думать слишком много.
Ещё четыре минуты, и я поравнялся с сетчатым ограждением парковки. Справа от меня, в сторону отеля, низколетящий вертолёт осветил небо своим «Ночным солнцем». Луч заметался, осветив парк и замёрзшее озеро по другую сторону главной улицы от «Интерконтиненталя». Их реакция была превосходной, что ещё больше меня разозлило. Если бы они не были в состоянии повышенной готовности из-за конференции ЕС, им потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы собраться с силами.
Я двинулся к въезду на парковку. Уличные фонари освещали край территории, так что я мог заглядывать сквозь забор в полумрак за ней, высматривая что-нибудь необычное. Парковки – всегда лучшее место, чтобы оставить машину; минус в том, что они часто просматриваются видеокамерами, и велика вероятность встретить у ворот какого-нибудь сторожа, который заберёт у вас деньги. Эта была бесплатной – без камер, без персонала и без освещения – поэтому мы с Сергеем решили ею воспользоваться. Остальные четыре парковки проходили через парковочный брандмауэр, и ехать было около семи минут. Однако сейчас малейшего подозрительного признака, например, машины с выключенными фарами, но работающими двигателями, было бы достаточно, чтобы я проехал мимо.
Дойдя до перекрёстка, я повернул налево, пересёк трамвайные пути и поехал к входу. На улице остановились люди, а владельцы магазинов стояли в дверях, глядя на вертолёт с его светом и шумом, и возбуждённо переговаривались друг с другом.
Я не спускал глаз с парковки. Она выглядела заполненной менее чем наполовину; покупатели, должно быть, уже разъехались, а оставшиеся машины, вероятно, так и остались.
Я повернул налево, освободив шею Вэл от нагрузки на мой 88-й, поскольку мне нужны были обе руки, чтобы пересечь дорогу и занять парковочное место на «Хайлюксе». Я чувствовал себя беззащитным, дожидаясь свободного места в потоке машин, но всё же удержался от соблазна перескочить дорогу, рискуя столкнуться со встречной машиной.
Через некоторое время появился просвет, и, проехав под барьером, я словно попал в новый мир, темный и безопасный.
Проехав круг, чтобы осмотреть окрестности, я убедился, что пассажирская сторона «Хайлюкса» обращена к ряду машин, где был припаркован седан «Вольво». Валентин практически скрылся в тени ниши для ног. Вертолёт рассекал ночное небо, освещая землю своим «Ночным солнцем».
Тёмно-синий седан «Вольво» стоял с выдвинутым багажником. Я остановился, развернувшись к машине и «Хайлюксу» буквой «Т». Слышались лишь гул двигателя фургона и работающая на полную мощность печка. Вэл поерзал, шаркая ботинками по ребристому резиновому коврику. Всё было почти спокойно, пока не раздались новые сирены.
На другой стороне парковки кто-то сел в машину, и в салоне загорелся свет. Двигатель не завёлся; вероятно, он сидел за рулём и смотрел на вертолёт. Я ждал.
Теперь, когда мои уши привыкли к новой, более безопасной обстановке, я мог различить металлический грохот трамвая, удаляющегося к центру города. Вдали завывали полицейские сирены, пока «Ночное солнце» продолжало рыскать по озеру и парку.
Сирены приближались. Я сидел, ждал и наблюдал, пытаясь понять, где они. Три или четыре полицейские машины ехали вдоль трамвайных линий вдоль ограждения, их мигалки отбрасывали яркие вспышки на крыши припаркованных машин.
Через несколько секунд появились еще двое.
Я посмотрел на Вэла. Я разглядел его лицо в свете приборной панели. В его глазах не было страха. Он был достаточно возбуждён, чтобы принять, что чрезмерная реакция на данном этапе может привести к его гибели или, что ещё хуже, серьёзным травмам. Он не мог рисковать. С того момента, как он понял, что не умрёт и что плен неизбежен, он не запаниковал. Он должен был исходить из того, что я буду нервничать, и что любой его неожиданный шаг может спровоцировать мою реакцию, и, скорее всего, негативную.
Чем меньше он сопротивлялся, тем меньшее наказание он получит, и тем больше времени у него будет, чтобы наблюдать и ждать возможности сбежать.
Я нажал на защёлку на рукоятке пистолета большим пальцем правой руки и поймал магазин левой рукой, когда он выскользнул из рукоятки. Вставив полный двадцатизарядный магазин, я услышал щелчок, когда он зафиксировался, и потянул за дно, проверяя, надёжно ли он держится. Я положил полупустой магазин в правый карман вместе с заклеенными отверстиями. Я не хотел рисковать и запихивать полупустой обратно, если окажусь в дерьме и придётся срочно менять магазины.