Парковка была забита новыми «Ауди», старыми «БМВ» и «Ладами» всех мастей, форм и возрастов. А вот «Форды-Сьерры» выглядели здесь странно и не к месту. Их было целые парки. Теперь я знал, куда деваются все подержанные машины, когда их не расхватывают таксисты.
Менялы сновали по краям парковки, а киоски продавали все остальные виды оборудования так быстро, как только Чад успевал их производить. Я подошёл к зелёному садовому сараю с небольшим раздвижным окном, уворачиваясь от арктических грузовиков, которые с грохотом проносились мимо, проходя пограничный контроль. Если не уберёшься с дороги, придётся туго.
К стеклу скотчем были приклеены «Кэмел», «Мальборо» и ещё миллион разных российских марок, а также столько же зажигалок самых разных моделей. Темнокожий старик, похожий на цыгана, с густой седой шевелюрой, показал мне свой список обменных курсов. Похоже, я мог получить около 12 эстонских крон за доллар США, сколько бы это ни было. Я не знал, хорошо это или плохо, просто батарейки Duracell были приклеены скотчем всего по паре эстонских крон за штуку, так что либо это была выгодная сделка века, либо они были просто хламом. Я не хотел показывать, что у меня есть деньги, поэтому сел на мусорный бак за киоском, достал из носка тёплую стодолларовую купюру и довольно быстро засунул её обратно в ботинок.
После того, как он провёл около пяти различных проверок, чтобы убедиться, что купюра не фальшивая, включая её запах, старик был очень доволен своей твёрдой валютой, как и я своим новым эстонским кроновым клином. Я оставил лагерь беженцев позади и направился дальше по улице Пускини, к кольцевой развязке, которая, согласно карте в моей голове, вела к нужной мне дороге.
Единственные здания, которые выглядели более-менее привлекательно, находились рядом с кольцевой развязкой. Мигающие неоновые вывески говорили мне, что это «комфортные бары».
Из громкоговорителей, установленных снаружи, гремела музыка. Изначально, как я предполагал, это были обычные бары или магазины, но теперь их окна были закрашены. Не требовалось большого воображения, чтобы догадаться, что предлагалось по ту сторону эмульсии, но для тех, кто сомневался, там были фотографии женщин и трафаретная кириллица, без сомнения, точно определяющая значение слова «комфорт». Лучшая фотография была на синем окне: Статуя Свободы с лицом Мэрилин Монро, задравшей халат и обнажившей между ног туз пик. Ниже, по-английски, было написано: «Америка. К чёрту всё здесь». Я не был уверен, что всё это значит, но русские, припарковавшие все грузовики вдоль дороги, явно без труда прочитали меню.
Я только что остановился на кольцевой развязке, чтобы проверить, по какой дороге мне дальше ехать, когда два белых Suzuki Vitara с мигающими красно-синими маячками с визгом остановились возле магазина Marilyn's.
Из каждой вывалились по три парня, одетые точно так же, как спецназ на таллиннском вокзале, но с другим логотипом. У них он был ещё и на спине бомберов. С такого расстояния я не разобрал надписи, но понял, что всё было красным и шрифтом, похожим на тот, что используется на одежде для сёрфинга. Достав клюшки поменьше, чем у всех на вокзале, они хлынули в бар.
Я шагнул в дверной проём, чтобы понаблюдать, и достал из пакета одну булочку. Разломив хлеб, я бросил туда несколько ломтиков сыра и горсть чипсов и наблюдал, как очень уставшая зелёная полицейская «Лада» подъехала и припарковалась возле «Витары». Двое в меховых шапках внутри не выходили. Я потопал ногами, чтобы согреть их.
Автомобили Vitara были в идеальном состоянии, как из выставочного зала, а на боку красовались номер телефона и логотип, а также что-то похожее на буквы «DTTS». Полицейская машина разваливалась на части и выглядела так, будто эмблема на боку была нарисована от руки.
Следующие несколько минут ничего особенного не происходило. Поток машин проезжал по кольцевой развязке, и я съел свою булочку, заодно с ещё парой чипсов. Некоторые из проезжавших машин были совсем новыми — Audi, VW и даже Mere, — но их было немного. Борьба за популярность развернулась, по сути, между ржавыми Sierra и Lada.
Я всё ещё доделывал свой второй сырный рулет, когда из бара вышли чёрные команды, вытащив троих парней вшестером. Все трое были в костюмах, кровь текла по их лицам на белые рубашки, а их нарядные ботинки были царапаны по льду. Их закинули в багажник «Витары» и сообщили радостную новость дубинками. Двери закрылись, и один из команды, заметив полицейскую машину, просто отмахнулся. Никто из прохожих даже не взглянул на происходящее; трудно было понять, то ли они были слишком напуганы, то ли им просто было безразлично.