Я услышал русский или эстонский эквивалент фразы «Э, что?», затем он снова что-то бормотал и на заднем плане послышались крики.
Когда он вернулся ко мне, он произнес что-то, что, очевидно, означало: «Отвали, носатый». Помехи прекратились; меня прогнали.
Я снова нажал кнопку, думая, что если он достаточно разозлится, то, возможно, спустится к двери и всё мне объяснит. По крайней мере, тогда у меня был шанс хоть как-то продвинуться. Раздались новые крики, смысла которых я не понял; суть я уловил, но всё равно продолжил.
«Константин? Константин?»
Машина снова заглохла. Я не был уверен, будут ли теперь какие-то действия, поэтому остался на месте.
Примерно через две минуты послышался звук засовов, которые задвигали с другой стороны двери. Я отодвинулся, когда дверь распахнулась. За ней оказалась железная решётка, всё ещё закрытая, а за ней стоял парень лет семнадцати-восемнадцати, выглядевший так, будто к нему подкралась фея стиля и взмахнула своим волшебным жезлом банды Лос-Анджелеса. Держу пари, «Лада» принадлежала ему.
"Вы говорите по-английски?"
«Йо! Тебе нужен Константин?»
«Да, Константин. Он здесь?»
Он широко улыбнулся. «Да, конечно, ведь это я, мужик. Ты же из Англии, да?»
Я кивнула и улыбнулась, сдерживая смех, пока он пытался сочетать свою речь с манерой одеваться. Но это не сработало, особенно с русским акцентом.
Он лучезарно оглядел меня с ног до головы. «Ладно, умник, заходи».
Он был прав, я не выглядел так, будто только что из химчистки. Или, может быть, он ожидал увидеть мужчину в котелке.
Решётка была заперта изнутри двумя сувальдными замками. Как только я вошёл, дверь и решётка за мной заперлись, а ключи вынули.
Он поднял руки. «Эй, зови меня Ворсим». Он пошевелил пальцами, вернее, теми, что уцелели, в воздухе. «Все так делают. Это по-русски восемь».
Он ещё раз быстро окинул меня взглядом, и мы оба улыбнулись шутке, которую он, наверное, отпустил тысячу раз. «Эй, за мной, англичанин».
Я последовал за Восьмым на второй этаж по узкой деревянной лестнице.
Перила и поручни были из голого дерева, а открытые ступени провисли от времени. Света не было, кроме тусклого свечения, проникавшего через окна первого этажа. Я едва видел, куда ступаю.
Это был старый, некогда величественный дом. Я не видел никаких признаков бара, но, по крайней мере, здесь было тепло и сухо – даже слишком сухо. Стоял тот самый пыльный запах, который появляется, когда окна никогда не открываются, а отопление работает постоянно.
Наши шаги гулко разносились по лестнице. Восьмой был примерно на три ступеньки выше меня, в самых ослепительно жёлто-фиолетовых кроссовках Nike, которые я когда-либо видел, под ними были мешковатые синие джинсы в стиле хип-хоп, выцветшие до блеска – те самые, с ужасными белыми полосами, – и чёрная кожаная куртка-бомбер с пиратским логотипом «Лос-Анджелес Рэйдерс», вышитым на спине.
Мы добрались до лестничной площадки и повернули к следующему пролёту, который вёл на второй этаж. Сквозь жалюзи сочился тусклый свет.
Все двери, ведущие из него, были обшиты панелями, а на керамических ручках были изображены выцветшие цветы; должно быть, это было великолепное место, когда его только построили.
Мы прошли мимо второго и поднялись на третий этаж, затем прошли по более просторной лестничной площадке. Он открыл одну из дверей, выходивших к реке.
«Тебя зовут Ник, верно?»
«Да, именно так». Я не ответила ему взглядом, проходя мимо него в комнату. Я была слишком занята, разглядывая, куда иду.
В центре комнаты горела всего одна лампочка, которая давала тот самый тусклый, желтоватый свет, который я видел снаружи. В огромной комнате царил полумрак, и было ужасно жарко. Единственной задачей освещения было высветить слой сигаретного дыма, висевший под высоким потолком.
Слева от меня светился телевизор, громкость которого была убавлена до минимума, а перед ним стояло тело. Прямо передо мной, примерно в сорока пяти футах, находилось единственное раздвижное окно с открытыми ставнями, чтобы впустить немного естественного света. Ставни по обеим сторонам были всё ещё плотно закрыты. Ни ковров, ни настенных обоев, только пустое пространство.
Справа от меня, возле большого мраморного камина, на изящных стульях вокруг чего-то похожего на старинный стол с резными ножками сидели трое мужчин.
Они играли в карты и курили. Рядом с ними, справа от камина, была ещё одна дверь.
Три головы за столом обернулись и уставились на меня, затягиваясь сигаретами. Я кивнул, не дождавшись никакой реакции, затем один из парней что-то сказал, а двое других расхохотались и вернулись к своей игре.