Повернув направо, я прошёл вдоль стены и отошёл на пятнадцать ярдов от дороги. Надеюсь, теперь я смотрел на фронтон большого здания по ту сторону бетонного моста.
Разложив заряды на снегу, я распутал верёвку, прикреплённую к доске с кирпичом на конце. Оставив всего два-три фута слабины, я начал размахивать ею, словно метателем молота, и наконец отпустил её, подняв вверх инерцию, чтобы доска отскочила от стены.
Я бы никогда не попал на Олимпиаду. Всё это рухнуло прямо передо мной. Я как раз разбирал верёвку для новой попытки, когда фары автомобилей задели стену комплекса.
Я упал на колени, готовый зарыться в снег. И тут я понял, что, стоя на коленях, я уже погребён в нём.
Свет становился ярче, исчезая на полсекунды, когда машина нырнула на дорогу, но затем осветил небо и снова погас. По мере приближения, ангар изнутри освещался, и стальные опоры отбрасывали движущиеся тени.
Тяжёлый гул большого дизеля подсказал мне, что в мою сторону едет трактор. Это меня обрадовало: если бы малискиа шли за мной, я сомневался, что они будут на «Джоне Дире».
Шум становился всё громче, а свет — ярче, пока в проёме между стеной комплекса и ангаром не показался трактор. Он выглядел как какой-то старый реликт советского колхоза: в кабине было гораздо больше силуэтов, чем предполагалось. Возможно, местные любители караоке направлялись в «Серп и молот» пропустить пару пинт водки.
Свет и шум постепенно стихли, и я приступил к делу. Мне потребовалось ещё две попытки, но в конце концов мне удалось перекинуть доску через стену, прочно закрепив конец с зарядом в руках. Верёвка дернулась, когда доска завершила свой полёт, вероятно, в конечном итоге повиснув примерно в трёх или четырёх футах над целевой стороной. Я осторожно начал тянуть её назад, ожидая небольшого сопротивления, которое подскажет мне, что точка, где верёвка была обернута вокруг доски, соединилась с дальним верхним краем стены. Принцип работы этой штуки был таким: противовес кирпича заставлял верхнюю часть доски крепиться к наклонной стене. Это одна из причин, почему в тюрьмах есть большой овал из гладкого металла поверх стен, чтобы таким штуковинам не во что было врезаться. МИ-9 снова это сделала.
Поддерживая натяжение верёвки и ожидая, что доска вот-вот рухнет мне на голову, я медленно позволил ей принять на себя весь вес моего тела. Дешёвая нейлоновая верёвка натянулась и сопротивлялась, но держалась надёжно. Упершись ногами в стену и используя выбоины в качестве опоры и узлы, завязанные вдоль верёвки, я начал подниматься.
Добраться до вершины не составило много времени, я вскарабкался наверх и отдохнул на её трёхфутовой ширине. Большое здание почти полностью закрывало вид на цель; я видел только свет из окон, падающий на снег. Генератор теперь непрерывно гудел на переднем плане.
Снег и лёд каскадом посыпались со стены, когда я повернулся на животе лицом к тому месту, откуда пришёл. Свесив ноги вниз по целевой стороне, я начал осторожно подтягивать заряды вверх по стене. Меня беспокоил не шум, а то, что я не хотел их повредить.
Наконец, забрав заряды с собой, я снова развернулся и осторожно опустил их вниз по целевой стороне. Теперь оставалось лишь переместить доску на другой край, чтобы начать подъём в обратном порядке.
Поддерживая натяжение веревки, я медленно опустился, обхватив веревку правой ногой и приблизив бедра к краю стены.
Затем я позволил веревке принять мой вес и спустился вниз так быстро, как только мог.
Я насыпал снега поверх зарядов, чтобы вес доски не потянул её вниз, унося с собой всё остальное. Важно было сохранить верёвку на месте, пока я отплывал и быстро осматривался; на данный момент это был мой единственный путь к отступлению.
Гул генератора на уровне земли был громче, более чем достаточно, чтобы заглушить хруст моих ног по девственному снегу и льду, пока я двигался к ржавой боковой двери. Я вытащил фонарик из кармана и включил его. Светило лишь крошечное пятнышко; я заклеил большую часть отражателя скотчем, оставив лишь маленькое отверстие.
Над дверью предстояло поработать. Конечно, хорошо добраться до цели, но не менее важно и сбежать. Если бы у меня не было организованного пути отступления получше, чем просто карабкаться по веревке, я бы попал в большую беду, если бы меня скомпрометировали. Работая с фонариком во рту, я увидел, что дверь заперта на большой засов, может быть, длиной в два фута, установленный посередине, покрытый ржавчиной и выглядящий так, будто его не открывали годами. Я начал работать над рычагом обеими руками, осторожно поднимая его вверх и вниз, одновременно дергая его вперед и назад, с каждым движением немного продвигаясь, пока он наконец не поддался. Потянув дверь на себя примерно на три или четыре дюйма, чтобы убедиться, что она откроется, я затем вернул ее на место. Дело сделано, я остановился и прислушался: никакого шума, кроме генератора.