Она встала. Наша встреча, очевидно, закончилась. «Спасибо, что пришёл, Ник».
Я пожал ей руку, которая была тёплой и твёрдой. Я посмотрел ей в глаза, возможно, на долю секунды дольше, чем следовало, а затем наклонился, чтобы поднять шлем.
Она пошла за мной к входной двери. Когда я потянулся к ручке, она сказала: «И последнее, Ник».
Я повернулся к ней; она была так близко, что я чувствовал запах ее духов.
«Пожалуйста, не включайте свой мобильный телефон, пока не уедете далеко отсюда. До свидания, Ник».
Я кивнул, и дверь закрылась. Я услышал, как замки и цепь вернулись на место.
Спускаясь на лифте, я подавила желание станцевать джигу или подпрыгнуть, щёлкнув каблуками. Я никогда не была склонна слепо принимать удачу, да и не так уж много её было, но предложение Валентина звучало довольно заманчиво, и те немногие сомнения, что у меня ещё оставались, развеял конверт в моём пиджаке, если только он не взорвётся по дороге домой.
Лифт замедлил ход, и двери на первом этаже открылись. Швейцар хмуро смотрел на меня, пытаясь понять, почему я так долго наверху. Я вытащил лыжную маску из-под шлема и кивнул ему. «Она была чудесна», — сказал я. К тому времени, как раздвижные двери открылись, и я оказался перед камерами видеонаблюдения, маска снова была у меня на голове.
Подойдя к подъездной дорожке, я начал оттягивать подбородочный ремешок с обеих сторон шлема, используя большие и указательные пальцы. Я только что вышел за ворота на тротуар, как услышал шум приближающейся машины. Играя с ремнями, я посмотрел вверх и влево, чтобы убедиться, что можно переходить дорогу.
На меня со скоростью звука несся «Пежо 206». Он был тёмно-бордового цвета и грязный от слякоти и дорожной соли последних недель. За рулём сидела женщина лет тридцати с небольшим, с побелевшими от волнения пальцами и короткой стрижкой до подбородка. Я подождал, пока она проедет, но, как только она оказалась метрах в девяти, она сбавила скорость и стала более размеренной.
Я посмотрел направо. Израильский охранник, стоявший метрах в шестистах от меня, не обратил на это никакого внимания, как и офицер в форме, который выглядел очень скучающим и замёрзшим на противоположной стороне дороги.
Я смотрел, как она подъехала к ограждению, повернул налево, а затем влилась в поток машин. Я заметил номерной знак. Это была машина 96-го года выпуска, но было кое-что гораздо более интересное: на заднем стекле не было наклейки, сообщающей, какой замечательный у меня автосалон. Внезапно я понял, о чём она. И так же быстро отбросил эту мысль. Чёрт, я стал таким же параноиком из-за слежки, как Вэл и Лив из-за мобильных телефонов.
Натянув шлем, я вставил ключ в замок зажигания «Дукати» и только начал надевать перчатки, как заметил ещё одну машину примерно в сорока-пятидесяти метрах дальше по дороге – темно-синий Golf GTi в ряду машин, двое сидели на своих местах, не разговаривая и не двигаясь. Боковые стёкла запотели, но с лобового стекла открывался прямой вид на ворота многоквартирного дома. Я мысленно отметил их номер. Впрочем, это не имело значения. Ну, по крайней мере, так я себе пытался сказать. PI 16 что-то вроде того, вот и всё, что мне нужно было знать.
Я решил, что если не перестану быть параноиком, то окажусь в клинике вместе с Келли, и начал себя мысленно ругать. Потом вспомнил: паранойя помогает таким, как я, выжить.
Я ещё раз осмотрелся, опустив шлем, словно осматривая мотоцикл. Больше ничего, что могло бы меня насторожить, я не увидел, поэтому сел на мотоцикл и столкнул его с подставки.
Заведя мотор, я левой ногой переключил селектор передач, включил первую передачу, немного увеличил обороты, повернул налево и направился к главным воротам. Если бы «Гольф» был триггером, команда, готовая преследовать меня, получила бы подробное, пошаговое описание моих действий на сетке.
Им нужно было визуальное представление того, как я выгляжу, как выглядит мотоцикл, как он зарегистрирован и что я делаю. «Вот шлем надет, вот перчатки надеты, не знаю, что теперь делать (на мотоцикле)».
Ключи повернуты, двигатель заведён, режим ожидания, режим ожидания. Приближается выезд на Кенсингтон. Намерений нет (повороты не включены).
Все должны были точно знать, что я делаю и где нахожусь, с точностью до тридцати футов, чтобы за мной можно было организовать скрытое наблюдение.
Это не как в «Полиции Майами», где хорошие парни сидят с микрофонами у рта и большой антенной на крыше. Все антенны на машинах E4 внутренние, и микрофонов вы никогда не увидите.