Внизу было так же роскошно, как и наверху. Здесь, с регулируемой температурой и мягким ковровым покрытием, располагались конференц-залы и бизнес-центр.
На мольберте перед залом «Джордж» красовалась чёрная фетровая доска с белыми буквами, гласившими: «Менеджмент 2000 приветствует гостей нашей конференции». Пройдя мимо неё и двух настенных телефонов, к которым мне предстояло вернуться, я направился в туалет.
Напротив дверей туалета были ещё телефоны, гардероб и столик, заставленный чаем, кофе и печеньем. Там сидели, готовые обслужить, чернокожий парень и белая женщина, и разговаривали тем самым ехидным тоном, который, как вы понимаете, означает, что они ругают руководство. Как только они меня увидели, они одарили меня своими фирменными улыбками; я улыбнулся в ответ и направился в мужской туалет.
Усевшись за одну из кабинок, я достала из своей аптечного пакета маленькую пластиковую коробочку для таблеток, вроде тех, в которых люди хранят суточный запас витаминов, а также упаковку пластырей на липучках. Я приклеила к коробочке и женский, и мужской пластыри на случай, если она перепутает, какой стороной их использовать; будет стыдно, если они не приклеятся.
В дот опустился небольшой клочок бумаги с моим сообщением: «Прибытие 15:15 12-го». Это всё, что ей нужно было знать.
Положив аптечный пакет обратно в карман и проверив, надежно ли застегнуты два маленьких квадратика-липучки, я вышел из туалета, снова улыбнулся двум людям в раздевалке, повернулся направо и подошел к первым двум телефонам, мимо которых я прошел.
Они располагались довольно низко у стены, для удобства пользователей инвалидных колясок. Я засунул сумку между ног и пододвинул стул поближе к телефону. Лив не прогадала: не слишком многолюдно, без видеокамер, и был повод прийти.
Сев, я достала монету и визитку Сьюзи, взяла телефон и набрала номер, гадая, не дарили ли Дженис и Том ей в последнее время открытки с помадой. Я хотела, чтобы на дисплее отображалось, как расходуются деньги; иначе это вызвало бы подозрение, если бы кто-то, проходя мимо, увидел, что я была там всего несколько минут и только делала вид, что звоню. Это была мелочь, но она имеет значение.
Правой рукой я прижимала телефон к уху, ожидая Сьюзи, а левой рукой пошарила под деревянной полкой под ней. В дальнем углу должна быть большая липучка, которую приклеила Лив.
Пока я возился, за моей спиной открылись двери в комнату Джорджа, и оттуда хлынул поток делегатов конференции Management 2000.
Слушая звон, я наблюдал, как стадо направляется к пастбищу возле раздевалки. Молодая женщина лет двадцати села на стул рядом со мной и опустила монету в ящик.
Мне ответила агрессивная китаянка. «Алло?»
Пока я отвечал, я слышал, как моя собеседница набирала номер.
"Сюзи?"
«Нет, подожди».
Я ждала. Женщина рядом со мной начала говорить о своём ребёнке, которого нужно было забрать из детского сада, так как она опаздывала.
Человек на другом конце провода был явно раздражён. «Это несправедливо, мама. Это не всегда одно и то же оправдание, и да, конечно, она помнит, как выглядит её собственная мать. Кирк сегодня рано вечером придёт домой. Он её заберёт».
Сзади подошел мужчина и положил руку ей на плечо.
Она поцеловала его. На его значке «Менеджер-2000» было написано «Дэвид». Значит, её не слишком-то ждёт конференция, раз она так поздно вернулась домой.
Уровень шума увеличился вдвое, поскольку люди обсуждали вопросы руководства за чашкой кофе.
Я нашла то, что искала, услышав шаги, приближающиеся к трубке на другом конце провода: это была женская застежка-липучка, мягкая, как и сказала Лив.
Трубку поднял очень хриплый голос человека средних лет. «Здравствуйте, дорогая, могу я вам помочь? Хотите, я проведу вам службу?»
Я ахнул и ухмыльнулся, когда женщина назвала цену за полчаса, проведённые с Сьюзи во Франции, Греции и других странах мира. Чтобы затянуть разговор, я спросил, где живёт Сьюзи, а затем попросил её показать мне адрес рядом с Паддингтоном.
«Отлично», — сказал я. «Я подумаю».
Я положила телефон, взяла сумку, отодвинула стул, встала и направилась обратно тем же путем, которым пришла, оставив женщину говорить своей матери, что это определенно последний раз, когда ей придется это делать.
Я повернулся перед тем, как войти в двери, проверил, не видно ли с этого этажа ящик, и поднялся наверх. Синдбад проделал свой трюк с вращающимися дверями, и я снова оказался на улице. Повернув направо, я направился обратно тем же путём. Скоро погаснет свет; к половине пятого должно было стемнеть.