Я видел, что он не удосужился спросить «почему?», он просто хотел получить деньги.
«Никакой драмы. Увидимся».
Вернувшись на холод, я достала новые сумки и набила их одеялами. Затем я снова направилась на автовокзал. Я прошла мимо телефонов в самые дорогие туалеты Европы. Мне пришлось заплатить больше доллара, чтобы присесть в одной из кабинок и достать из кошелька-органайзера то, что осталось от двадцати пяти тысяч стодолларовыми купюрами, которые я привезла с собой. Я вынула четыре тысячи, а затем положила кошелек, свои документы и документы Дэвидсона в темно-зеленый пакет. Никогда не знаешь, когда даже сгоревшее удостоверение личности может пригодиться. Документы Тома и 3000 долларов отправились в черный пакет, а оставшуюся тысячу я сунула в карман. Затем я бросила и то, и другое в камеру хранения и стала искать удобное место для двух билетов нашего маленького DLB – такое, которое Том легко запомнил бы.
Я зашёл в один из магазинов и взял компьютерный журнал с пластиковым конвертом, в котором лежал бесплатный CD-ROM. Я стоял в очереди на кассе, когда увидел её.
Лив стояла у дверей поездов. Мужчина, который был с ней, был очень элегантно одет в длинное пальто из верблюжьей шерсти, рубашку и галстук. Сама она выглядела весьма нарядно в чёрном пальто, которое раньше не носила. Должно быть, оно было в кузове внедорожника «Мере».
Я выскользнула из очереди, словно передумала насчёт журнала, и вернулась к просмотру полок, краем глаза наблюдая за Лив и её мужчиной. Они обнимались, их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и они разговаривали. Они изо всех сил старались выглядеть, как двое влюблённых, прощающихся друг с другом, но это не очень получалось. Иногда они обнимались, но говорили не друг с другом, а друг на друга. Я сама делала это достаточно раз, чтобы понимать, что происходит.
Они обнялись и ещё немного поговорили, а потом он слегка отстранился. Ему было чуть за тридцать, у него были короткие каштановые волосы, и выглядел он как молодой, модный бизнесмен.
Она отвернулась и направилась к выходу с автовокзала. Не было ни последнего поцелуя, ни последнего прикосновения, ни последнего поглаживания волос.
Я пропустил её, а затем быстро направился к выходу на платформу и увидел его на платформе 6, когда он проверял билет и проверял автобусы. Теперь нужно было поспешить обратно и посмотреть, что задумала Лив.
Протиснувшись через двери автовокзала, я выглянул на площадь. Она уходила от меня, надев тибетскую шапку, и направлялась через пешеходный переход. На другой стороне я видел внедорожник, припаркованный в ряду других машин, оснащённых парковочными счётчиками.
Развернувшись, я побежал обратно на станцию. На табло было написано, что поезд с платформы 6 отправляется в Санкт-Петербург через две минуты.
Я быстро вернулся к газетному киоску и купил журнал вместе с рулоном скотча. Сняв пластиковую упаковку, я разорвал её на две полоски и завернул билеты по отдельности. Теперь оставалось только найти место, чтобы спрятать их так, чтобы Том их запомнил.
Это было несложно. Длинные ряды шкафчиков для багажа у выхода из такси стояли на ножках, с зазором в 10 сантиметров между ними и полом.
Притворившись, что очищаю туфли от грязи, я приклеила туфли Тома под номером 10, а свои — под номером 11. Если бы что-то пошло не так, у нас обоих был билет на выезд из Финляндии.
Пока я возвращался в «Стокманн», в моей голове крутилась встреча Лив с мужчиной в пальто из верблюжьей шерсти.
Я поднялся на лифте на шестой этаж. Пройдя мимо магазина утеплённой одежды, я увидел табличку, сообщающую, что этажом выше находится «холодильное хранилище для мехов». Я прошёл мимо ресторана, сокового бара и нашёл Тома в кафе «Авек», наблюдая за покупателями внизу, на пятом этаже. Его полстакана травяного «чего-то» выглядело печально и холодно на столе перед ним. Светлая деревянная мебель была только что со склада ИКЕА, и в зале было полно людей, перекусывающих супом или маленькими рыбными блюдами. Шум был оглушителен: люди разговаривали, а телефоны звонили на миллион разных мелодий.
«Вот это да, приятель». Он сиял улыбкой, указывая на свои сумки, а затем открыл одну, чтобы я мог заглянуть внутрь. Я был рад, что он купил себе приличные ботинки, а тёмно-синее, плотное шерстяное пальто в клетку — как раз то, что я ему советовал.
«Отлично, Том. А теперь слушай».
Я объяснил ему, где спрятан его билет. Мы заберём их в среду, но если завтра вечером всё пойдёт не так, пусть сразу идёт на вокзал, берёт сумку и спешит домой первым же рейсом.