Она взяла ручку и блокнот и начала писать под мою диктовку. Её удивила моя просьба о шестидюймовых гвоздях и 150-миллиметровых гвоздях, поскольку она пересчитала их вместе с трёхфутовым отрезком доски 2х4, что в итоге привело к метровому отрезку доски 100 х 50 мм.
«Зачем тебе это, Ник? Разве отмычки и электронные устройства не более уместны?»
«Можешь мне принести?»
Она улыбнулась и покачала головой.
«Вот почему мне нужна электрическая зубная щётка. Не волнуйся, завтра я покажу тебе, для чего она нужна. Кстати, мне ещё нужен прогноз погоды на сутки, начиная с 9 утра».
Мне нравилось не рассказывать ей, для чего эти вещи. Наконец-то она вошла в мой мир, в мир вещей, о которых я знал. Оставался ещё один пункт. «Мне бы ещё оружие — пистолет, желательно с глушителем».
Она выглядела искренне ошеломлённой. «Почему?»
Я думал, это очевидно. «Лучше иметь и не нуждаться, чем наоборот».
«Вы хоть представляете себе законы об оружии в этой стране?»
Я напомнил ей, что мы с моими русскими друзьями делали с ее русскими друзьями всего неделю назад в отеле «Интерконтиненталь».
Не сработало. «Извини, Ник, я бы тебе его не дал, даже если бы мог. Я к таким вещам не имею никакого отношения. К тому же, тебя наняли именно потому, что Валентину нужна была утонченность».
В последний раз, когда я пошел на задание безоружным, меня застрелили.
После этого я пообещал себе, что всегда буду носить оружие с собой, даже если мне кажется, что это не нужно. Мне хотелось сказать ей, что Вэл не просто ловко села в багажник «Вольво», но по её лицу я понял, что это бессмысленно. Странно, у ROC, наверное, больше оружия, чем у британской армии. Я подумал было спросить, не сможет ли её парень из Санкт-Петербурга достать мне такое, но передумал: всегда лучше иметь один-два козыря в рукаве.
Она встала. «Я пойду спать, Ник. Пожалуйста, поешь. Я вернусь завтра к половине одиннадцатого с твоим списком».
Я начинал чувствовать голод и направился на кухню. Достав из шкафа банки тунца и сладкой кукурузы, я высыпал их в миску и отправился на поиски Тома, пока размешивал всё вилкой и отправлял в рот.
Он сидел за Think Pad, обхватив голову руками.
Он не поднял глаз, когда я вошел.
"Все в порядке?"
«Да, хорошо», — в его ответе послышался заложенный носовой звук.
В лагере Тома не все было хорошо.
«Серьёзно, ты в порядке?»
Мне хотелось изобразить удивление, что он так подавлен, но я догадывался, в чем причина. Приближался час ведьм, и реальность сжимала ему горло.
«Я очень волнуюсь, Ник. Знаешь, я…» Он тяжело вздохнул, и я понял, что он пытается сказать то, что действительно хотел. «Я хочу домой, Ник. Я не хочу этого делать, приятель. Ни за что я не вернусь домой».
Он не хотел возвращаться домой; ему просто хотелось уверенности, что всё будет хорошо. Я много раз видел это: мужчины на работе просят одно, а на самом деле нуждаются в другом, особенно когда им страшно. В этом нет ничего плохого; страх естественен, и секрет в том, чтобы понять, что это нормально. Только тогда можно делать ненормальное.
«Том, я же говорил, тебя за это не посадят. Я бы ни за что не стал делать ничего, что могло бы приблизить меня к тюрьме на тысячу миль. Знаешь, я тоже кое-что делал».
Он посмотрел на меня со слезами на глазах. «Я не хочу возвращаться, Ник. Там были крутые ребята, понимаешь?» Его губы дрогнули. «Я не смог это сделать, приятель».
Тогда я точно понял, о чём он плакал. Том, конечно, притворялся Джеком-мальчиком, но за решёткой он был законной добычей для мальчишек, которых долгое время держали взаперти.
Я вспомнил своё время в исправительной школе и то, как я её ненавидел. Если папики-наёмники не ссорились друг с другом, то, по сути, держали под контролем свои маленькие империи и, как правило, портили жизнь всем, кто был в пределах досягаемости. Единственный способ, которым я выжил, будучи, как и Том, одним из самых молодых, – это притворяться сумасшедшим. Таким образом, старшие, запертые в тюрьме и не понимающие своей сексуальной ориентации, считали меня просто чудаком и предоставляли мне самому разбираться с этим. Ведь кто знает, может, я попытаюсь убить их, если они меня тронут.
Я не представлял, что Том способен вести себя так странно и остаться ни с чем, не став чьим-то особенным другом. Я кивнул и искренне пожалел его. «Не волнуйся, приятель. Всё это позади, Том, гарантирую».
Он шмыгнул носом и вытер его, смущенный своей демонстрацией уязвимости.
«Лучше всего пойти принять душ и немного поспать. Завтра нас ждёт напряжённая ночь».