Том склонился и присоединился ко мне.
Из рюкзака нужно доставать только по одному предмету, а потом разбираться с ним, то есть упаковывать так, чтобы первый нужный предмет класть в последнюю очередь. Попросив его удержать рюкзак вертикально, держась за ручки болтореза, торчащие по обе стороны от верха, я расстегнул защёлки и поднял клапан. Затем, отодвинув полотенце, чтобы вещи не болтались, я вытащил одну петлю и крючок.
Обернув два оборота ремня вокруг крючка-гвоздя там, где он выходил из дерева, я передал устройство, теперь с трёхфутовой петлей, свисающей с него, Тому. Он взял дерево в правую руку, точно так же, как ему показали, наклонив крюк вниз и пропустив его между указательным и средним пальцами. Прикрепив точно таким же образом ещё одну петлю из стропы к другому крючку, я передал его Тому, и он взял его в левую руку. Затем я собрал два других устройства таким же образом, снова пристегнул и повесил рюкзак на спину, после чего взял по одному в каждую руку.
Оглядевшись и на цель, и на небо, я не заметил никаких заметных изменений. Я просто надеялся, что так и останется.
Сделав шаг ближе к Тому, я прошептала ему на ухо: «Готов?»
В ответ я получил медленный кивок и пару коротких, резких вдохов. Я начал преодолевать последние несколько футов к воротам.
Мой взгляд был прикован к дому, но мысли уже перепрыгивали через забор: это будет самое уязвимое время для нас. Если в доме что-то пойдёт не так, что ж, я смогу отреагировать. Там, на заборе, мы будем смертельно уязвимы, как мой друг, висящий на шнурке куртки, беспомощно наблюдающий, как они подходят и стреляют в него.
Я остановился, когда мой нос оказался всего в шести дюймах от ворот, и обернулся.
Том шел в двух шагах позади, наклонив голову влево, стараясь уберечь лицо от ветра.
Вернувшись к воротам, я поднял правую руку чуть выше плеча, крюком к ромбовидной решётке, и осторожно просунул согнутый гвоздь в щель. Резинки вокруг гвоздя должны были устранить шум, но я намеренно оставил сам изгиб открытым: когда я слышал и чувствовал металл о металл, я знал, что он в правильном положении. В противном случае, если вес был приложен к неправильно расположенному крюку, была вероятность, что гвоздь выпрямится под нагрузкой. Именно поэтому у нас обоих было запасное устройство. Если бы случилась драма, и одна из этих штук начала бы выпрямляться во время восхождения, другая петля и крюк должны были бы выдержать наш вес, пока сломанные заменяли бы.
Изгиб гвоздя едва заметно царапал ограждение, а нижняя часть петли для крепления висела примерно на фут выше колеи. Я вонзил левый крюк примерно на шесть дюймов выше и на ширину плеч.
На этом этапе было бессмысленно беспокоиться о том, что нас так легко увидеть из дома. Всё, что мы могли сделать, – это просто продолжать идти, надеясь, что они нас не заметят. Другого выхода не было. Если бы я прошлой ночью попытался найти место для перехода сбоку или сзади дома, я бы оставил следы повсюду, которые кто-нибудь мог бы заметить этим утром, и мои отпечатки ботинок точно не были похожи на оленьи копыта. Даже если бы я смог разведать всё вокруг, я всё равно столкнулся бы с проблемой следов внутри дома. По крайней мере, фасад дома был испещрён следами ног и шин.
Ухватившись за оба бревна так, чтобы крюки приняли на себя вес моего тела, я просунул правую ногу в правую петлю и, используя мышцы правой ноги, чтобы подтянуть тело вверх и подтянуть руки, медленно поднялся над землёй. По мере того, как петля начала нагружаться, я услышал скрип нейлона, растягивающегося всего на несколько миллиметров, пока волокна распрямлялись.
Ворота и цепи загрохотали, когда конструкция сдвинулась под моим весом; я ожидал этого, но не так громко. Я замер на несколько секунд, наблюдая за домом.
Убедившись, что правая петля меня держит, я засунул левую в нижнюю часть той, что была примерно на шесть дюймов выше. Теперь я был в футе от земли, оставалось всего около сорока четырёх.
Я больше не смотрел на Тома. Отныне я собирался сосредоточиться на том, что делаю, зная, что он будет внимательно за мной наблюдать и знает, что от него требуется.
Я снова перенёс вес тела, пока всё давление не перешло на левую ногу и руку; теперь пришла очередь этой петли протестовать, впервые растянувшись на несколько миллиметров. Вытащив правый крюк, но не снимая ногу с петли, я потянулся и снова зацепил его за ограждение на шесть дюймов выше левого, снова на ширине плеч. Том был прав: это было похоже на Человека-паука, карабкающегося по стене, только вместо присосок у меня на руках были крюки, а на ногах – петли из нейлоновой стропы.