Он полностью застыл, что часто случается, когда кто-то впервые совершает восхождение или спуск по веревке. Конечно, дело не в отсутствии силы – даже у ребёнка достаточно мышц, чтобы лазить, – но у некоторых ноги просто отказывают. Это психологическое состояние: у них есть силы, они знают технику, но им не хватает уверенности.
Наконец он поднял взгляд. Я не мог разглядеть выражение его лица, но голова его тряслась из стороны в сторону. С такого расстояния я никак не мог его переубедить или подбодрить. Чёрт возьми, придётся спуститься к нему. Вытащив правый хук, я начал спускаться и уходить влево. Это превращалось в представление в стиле цирка братьев Ринглинг.
Поравнявшись с ним, я наклонился так, что мои губы коснулись его левого уха. Ветер усилился, и мне пришлось шептать громче, чем хотелось. «Что случилось, приятель?» Я повернул голову, чтобы услышать его ответ, и в ожидании наблюдал за домом.
«Я не могу, Ник. Мне конец». Это прозвучало как нечто среднее между всхлипом и хныканьем. «Ненавижу высоту. Надо было тебе сказать. Я собирался сказать, но ты же знаешь».
Было бессмысленно показывать ему, как я злюсь. Некоторые люди такие: их бесполезно трясти или говорить, чтобы они взяли себя в руки. Если бы он мог, он бы так и сделал. Я знала, что он хотел перелезть через забор так же сильно, как и я.
«Не проблема».
Отодвинув голову от моей, он посмотрел на меня, наполовину кивнув, наполовину надеясь, что я закончу на этом.
Я снова прошептала ему на ухо. «Я буду рядом с тобой всё время, как сейчас. Просто смотри, что я делаю, и повторяй за мной, хорошо?»
Осматривая дом, я услышал, как он шмыгает носом. Я оглянулся: это были не просто сопли, он был весь в слезах.
Не было смысла его торопить; нам нужно было не только переехать, но и сделать это снова, когда мы закончим. Если бы сейчас пошёл снег, это действительно превратилось бы в вечернее представление братьев Ринглинг.
Мои ноги были в неправильном положении: его правая нога была внизу, а моя – наверху. Я попыталась исправить это, приняв свой лучший врачебный вид. «Давайте просто сделаем это спокойно и аккуратно. Многие боятся высоты. А я вот не люблю пауков. Поэтому мне и нравится ездить так далеко на север – здесь нет этих ублюдков. Слишком холодно, понимаешь?»
Он нервно рассмеялся.
«Просто продолжай смотреть на верх забора, Том, и все будет в порядке».
Он кивнул и глубоко вздохнул.
«Хорошо, я пойду первым. Один шаг, потом ты следуй, хорошо?» Я медленно перенёс вес на левую лямку, поднялся на одну и стал ждать его.
Он, пошатываясь, поднялся и поравнялся со мной.
Мы сделали то же самое еще раз.
Я наклонилась к его уху. «Что я тебе говорила? Никаких драм». Подойдя к нему поближе, я быстро проверила его крючки. С ними всё было в порядке.
Я решил дать ему отдохнуть, насладиться своей славой и набраться уверенности. «Мы отдохнём здесь минутку, хорошо?»
Ветер порывами обрушивался на нас, поднимая снежные хлопья. Том смотрел прямо перед собой на забор, всего в нескольких сантиметрах от его лица. Я наблюдал за домом, и мы оба шмыгали носом.
Когда его дыхание успокоилось, я кивнул ему; он кивнул в ответ, и я снова начал подниматься, а он поддерживал мой темп, шаг за шагом.
Мы добрались до вершины второго из трёх участков. Том уже освоился; ещё около дюжины рывков с каждой стороны – и мы окажемся наверху. Я наклонился. «Я поднимусь первым и помогу тебе перебраться, хорошо?»
Мне нужно было снова пройти траверс. Я хотел пройти дальше от вершины столба, чтобы не сдуть снег, скопившийся на его вершине. При дневном свете такое было бы слишком легко заметить.
Том снова забеспокоился и начал шлёпать меня по ноге. Сначала я не обращал на это внимания, но потом он схватил меня за штаны. Я опустил взгляд. Он был в ярости, свободной рукой махал в сторону трассы, раскачиваясь из стороны в сторону.
Я посмотрел вниз. В проёме по другую сторону подъездной дорожки сквозь снег, доходящий почти до пояса, пробирался человек в белом. За ним шли другие, и ещё больше людей выходили из леса и направлялись прямо на дорогу. Их было, должно быть, не меньше дюжины.
По положению и размаху их рук я мог сказать, что они вооружены.
Черт, Махския.
«Ник! Что случилось?»
Я уже несколько часов назад сказал ему, что делать, если у нас возникнет непростая ситуация: сделай то, что сделал я.
"Прыгай. К чёрту прыжок!"
22
Крепко ухватившись за деревянную часть и приподнявшись руками так, чтобы крюки приняли на себя вес моего тела, я высвободил ноги из петель и отпустил руки.