Наклонившись как можно дальше вперёд, чтобы освободить руки, я начал шарить по земле. Мои пальцы перебирали старые бумажные стаканчики и всякий хлам, пока не нашли то, что нужно.
Я поудобнее расположился вокруг кастрюли, снимая зубами вторую внешнюю перчатку. Затем, не снимая обеих перчаток, я сжал тонкий металл банки из-под газировки между большими и указательными пальцами, пока края не соприкоснулись посередине. Затем я начал сгибать обе половинки вперёд и назад. Всего через шесть или семь подходов тонкий металл треснул, и вскоре две половинки разошлись. Я нащупал конец с кольцом и бросил вторую рядом с перчатками и капюшоном.
Осторожно ощупывая сломанный край, я искал место, откуда можно было бы начать снимать его, как апельсин. Чувствительность в моих опухших руках практически исчезла, но перчатка зацепилась за алюминий, и я нашёл то, что искал, и начал ковырять и рвать. Пару раз мои пальцы соскользнули, порезавшись об острый как бритва металл, но времени беспокоиться об этом не было; к тому же, я не чувствовал боли, и это было ничто по сравнению с тем, что меня ждало бы, если бы я не убежал отсюда.
Срезав металл до сантиметра от выступа, я попытался раздвинуть запястья как можно шире. Это не очень хорошо получилось, потому что пластик не растягивается, но люфта было достаточно, чтобы добиться желаемого. Держа банку в правой руке острым краем вверх, я согнул её к запястью, пытаясь достать пластик. Если бы я оставил больше выступающей части, она бы вошла дальше, но край бы погнулся под давлением. Именно поэтому я использовал выступ: более толстый край придавал режущей кромке большую прочность.
Я знал, что прорезать наручники займёт больше всего времени, но, как только я добрался до этого приятного, гладкого пластика, я мог действовать. Должно быть, потребовалась всего минута-другая, чтобы зазубренная жестянка наконец впилась; затем, когда я прошёл примерно три четверти пути, я услышал громкий, гулкий скрип открывающейся распашной двери. Свет и шум двигателя проникали через щель шириной около пяти сантиметров под дверью стойла.
В мою сторону послышался стук ботинок по мусору. Свет стал ярче, и я начал нервничать, роняя бак и шаря по капоту, а когда он наконец накрылся, пытаясь найти перчатки. Мне это не удалось, но как раз когда я стиснул зубы в ожидании неизбежной конфронтации, шаги раздались.
Когда двери выбили, мальчики вытащили их и, обездвижив, принялись кричать на английском, раздался шквал приглушённых мольб. Должно быть, они тоже слышали американцев во время контакта, поскольку теперь не было многоязычных мольб.
Двери хлопнули, и вскоре я услышал, как они шаркают мимо меня. Через несколько мгновений дверь захлопнулась, и воцарилась тишина.
Я пошарил по сторонам в поисках дна банки, не снимая капот. Всё равно ничего не видел. Я принялся за работу ещё более яростно; я должен был предположить, что скоро они придут и за мной.
После двух-трех минут лихорадочного пиления пластик наконец поддался.
Сняв капюшон, я нащупал перчатки и положил их в карман, оставив только сенсорные.
Затем я нашёл другой конец банки. Медленно поднявшись на ноги и наслаждаясь вертикальным положением, я ощупал кабинку. Нащупал дверную ручку, открыл её и очень медленно и осторожно вышел в то, что, как мне казалось, было узким коридором с крашеными кирпичными стенами. Слабый проблеск света из-под распашной двери проникал в коридор примерно в трёх метрах слева от меня. С бесконечной осторожностью поднимая и опуская ноги, опираясь левой рукой на стену, я направился к свету.
Подойдя ближе, я услышал, как набирает обороты двигатель автомобиля, а затем он начал трогаться с места.
Оказавшись у двери, я не смог найти замочную скважину, чтобы заглянуть внутрь, поэтому, расчистив мусор на земле, опустился на колени. Звякнули цепи, когда открылись рольставни. Я подумал, не уезжают ли разносчики пиццы из города.
Лёжа на полу на правом боку, я сумел навести глаз на нижнюю часть двери. Засунув руку в карман, я вытащил нижнюю половину банки, ту, с которой ещё не работал. Используя свет, чтобы найти место в металле, откуда можно было начать снимать, я принялся за работу и снова приложил глаз к щели.
Я был прав, это было что-то вроде ангара или фабрики. Там было почти темно, но местами освещались двенадцатидюймовые флуоресцентные светильники, вроде тех, что используют туристы. Их либо устанавливали на капоты фургонов, либо возили с места на место. Почти синие пятна света и тени делали это место похожим на декорации к фильму «Сумеречная зона».