Я ахнула.
— Как ты смеешь!
— Виноват. — Мой муж ухмыльнулся. — Ты опасна, даже когда спишь. У меня есть отметины, подтверждающие это.
— Это твоя вина, ты разбудил меня ради секса; ты знаешь, что это никогда не заканчивается хорошо для тебя.
— Неправда. — Рассмеялся Райдер. — В девяти случаях из десяти я получаю то, ради чего тебя бужу.
Я приподняла бровь.
— Но все еще есть шанс, что все может пойти совсем не так.
— Это стоит риска.
Я старалась не улыбаться, но, к сожалению, потерпела неудачу.
— Вы оба такие милые, что меня тошнит.
Я посмотрела на свою сестру.
— Может, ты просто снова беременна.
Брона зашипела.
— Не говори так!
— Что плохого в том, что ты снова беременна? — спросил Доминик, его недовольный тон был прерван очевидным гневным шипением.
— Джорджи всего четыре месяца, — сказала моя сестра с очевидным подтекстом.
— И что? Джаксу десять месяцев, а у Эйдин не за горами срок вторых родов, — возразил Доминик.
— Эйдин — машина, — невозмутимо ответила Брона. — Я не такая.
— Тем не менее я хочу еще одного ребенка, — произнес он без тени юмора.
Я обменялась взглядом с Райдером, который покачал головой, молча говоря не вмешиваться. Я мысленно хмыкнула, потому что все еще учусь не совать нос в отношения сестры, особенно когда ссора происходит в моем присутствии.
— Вы не можете сделать ребенка здесь, — сказала я, надеясь разрядить обстановку. — Мы все еще тут.
Губы Доминика дрогнули, показывая, что он услышал меня, но он не отвел взгляда от Броны, ожидая ее ответа. Она покусывала нижнюю губу, демонстрируя свою нервозность.
— Мне осталось сбросить всего около трех килограмм, чтобы вернуться к своему весу до беременности.
Если я еще хоть раз услышу о ее весе или диете, я ее пну. Это все, о чем она говорит, и если это раздражает меня, я могу только представить, как сильно это раздражает Доминика.
— Ну же, детка. Джорджи родилась четыре месяца назад, а у тебя тело из влажных грез, — сказал он и притянул ее к своей груди. — Ты знаешь, я хочу, по крайней мере, пятерых детей, и ты та, кто говорил, чтобы они были близки по возрасту.
Брона прищурила глаза.
— Не используй мои собственные слова против меня, ФАКФЕЙС.
Я игриво ахнула, протянув руку и прикрыв уши Джорджи.
— Следи за словами!
Доминик ухмыльнулся Броне, когда она съежилась, посмотрев на меня, и ответила:
— Прости.
Я посмотрела на свою племянницу, когда убрала руки, и сказала:
— У твоей мамочки рот матроса.
— Это точно, — сказал Доминик, а затем хрюкнул, когда, как я догадалась, Брона ударила его в живот.
— Еще четыре, — прохрипел он. — Таков был уговор.
— Вы договорились о том, сколько детей у вас будет? — спросила я хихикнув.
— Мы говорили об этом во время моей беременности, — ворчливо ответила Брона. — У Доминика с братьями есть странная зацикленность на цифре пять. Их пятеро, поэтому каждый хочет по пятеро детей.
Я вспомнила, как пару лет назад Кила позвонила Алеку и спросила его об этом, и он упомянул то же самое, но я подумала, что это просто шутка.
— Ну, у меня не будет пятерых детей, — твердо заявила я. — Мне тридцать три, и я не планирую провести остаток своих тридцати лет беременной.
Моя сестра мгновенно посмотрела на Райдера.
— Так держать, — сказала она, а затем ухмыльнулась мне, когда я пристально посмотрела на нее.
— Почему нет, Бран? — спросил меня Райдер, вставая между мной и моей сестрой, чтобы заставить меня сосредоточиться на нем.
Я пожала плечами.
— Потому что это много.
— Ага, — согласился Райдер. — Так и есть, но это хорошее число.
Для него — может быть.
— Нам обоим по тридцать три, если будет еще четыре ребенка, потребуются годы, чтобы вырастить их всех. Не считая времени, которое потребуется, чтобы забеременеть. Нам повезло с этим ребенком, но такое может случиться не всегда. Иногда попытки могут занять много времени.
Особенно, чем старше становишься.
— Бранна, мы не старые, — сказал Райдер, качая головой. — Нам чуть за тридцать. С каких это пор это считается старым?
— С тех пор, как я начала красить волосы каждые три гребаных месяца, чтобы скрыть седину!
Мне все еще плохо из-за этого. Мои корни больше не темно-коричневые; они стали более светлыми и седыми. Мне всего тридцать три, и мой пигмент начал исчезать. Это чертовски разбило мне сердце.
— Это правда? — Брона вздрогнула из-за спины Райдера. — Это отстой.
Я вскинула руки в воздух.
— Видишь?! — заявила я. — Брона знает, как важны волосы и что значит начать седеть.
Это означает, что я старею.
— Люди могут поседеть от чего угодно, не только от старости, — прокомментировал Доминик. — В твоем случае я бы списал это на стресс. За последние полтора года тебе пришлось через многое пройти, и у тебя напряженная работа.