Мы зависли над просёлочной дорогой, на которую, как дольки мяса на шашлыке, были нанизаны сразу три деревушки, сросшиеся, считай, в одну большую. Среднюю из них рассекал перекрёсток. Одним концом эта поперечная дорога спускалась к обширному оврагу (скорее всего, это была какая-то речушка), а противоположным терялась в сказочной красоты лесу. На этом перекрёстке мы и остановили свой выбор.
— Мегаполис! — съязвил Санька, обозревая окрестности.
— Угу… И — ни души… — смущённо прикусил Пашка один ус. — А говорят, будто деревня встаёт до зари… Не верь глазам своим!..
По местным часам здесь уже должно было быть часов девять. Если не больше. Но улица пустовала. Население — будто вымерло.
— Прогуляемся? — оглянулся на меня Пашка. — Самое время для десанта. Пока никого местных нет.
— Как коллектив?
— Коллектив не против, — пробубнил Игорь и повернулся к Помогаю: — Без обид — посиди пока тут, понаблюдай. Мы-то к тебе привыкли, а там…
— Моя понимай, — улыбнулся тот в ответ. — Моя сама не хоти: тама холодно.
— Да уж! Наш Иван Сусанин выбрал местечко!
— Вот самому и надо было подсуетиться! — огрызнулся Пашка. — А то все молчали, Пашу ждали!
— Ладно тебе! Выходим!
Только мы переступили порог экрана, как нас тут же вычислили. Откуда-то с краю дороги, из запорошённых снегом кустов, выпрыгнула чёрная шавка и обложила нас звонким лаем. Издалека отозвались её единомышленницы.
— Не спишь, ПаУза? — повернулся к ней Пашка. — Гав-гав два раза!
— Не трогай ты её! — поморщился Санька. — Потом не отвадишь…
— От она мне нужна! Сама инициативу проявляет!
Свидетель нашего появления не унимался. Пришлось мне напрячь ситуацию. Строгий взгляд и телепатический посыл сделал своё дело: по дурному взревев и поджав куцый хвост, шавка буксанула на укатанном снегу и во все лопатки чесанула вдоль дороги.
— Чё ты там ей сказал? — Санька проводил её довольным прищуром.
— Показал, как выглядят драконы.
— Несчастное животное! — всхлипнул Пашка, запахивая лёгкую куртку. — Какая жестокость! Какой ужас… А здесь — гм-гм! — не юга, скажу я вам! — и он зябко передёрнул плечами.
Санька многозначительно хмыкнул, а Игорь указал на довольно крепкое деревянное здание, прятавшееся в заснеженных ветвях окружающих его деревьев:
— По-моему, вон там обитают органы власти. Как я понимаю, нам туда?
— Твоя ошшенно правильно понимай! — согласился Пашка, имитируя шелестящий голос Помогая. — Гля, и флажок для нас вывесили. Знали, гады, что искать будем! «Верной дорогой идёте, товарищи!» — изобразил он дедушку Ленина. Выставив ладонь в направлении сельсовета и наклонив голову, он первым целеустремлённо двинулся вперёд. Мы, естественно, последовали за ним.
— Эх, на крутой бы таратайке сюда подрулить, — посетовал Игорь. — С нами сразу по-другому запоют. А то будто цыгане с автобуса слезли. Чё т мы тормознули, а, Вовчик?
— Да какие проблемы? Прошу!
Рядом с нами возникла та же машина, на которой мы совершали марш-бросок в иное измерение. Только теперь она блестела, как соплями намазанная и следов перенесённых ею издевательств даже и намёка не было.
— Моя ж ты ласточка! — растроганно запел Игорь, мгновенно преображаясь. — Как же я по тебе скучал!
— А сказать не мог? Я как-то и не того… Мне оно без надобности.
Санька заозирался:
— Ты бы народ-то не пугал… Изобразил бы, что она к нам издалека подъехала, что ли? А то прямо из воздуха…
— Где ты видишь народ? — гыгыкнул Пашка, занимая плацкарту на заднем сиденье и пропел ужасным фальцетом: — «Снова вымерло всё до рассвета!..»
— «Замерло», Паш, «замерло», — поправил его Игорь, любовно оглаживая машину, и, когда «певец» в ответ лишь презрительно хрюкнул, сочувственно вздохнул: — Бедная, несчастная та «Гармонь»!
— Я не понял, — Санька медлил с погрузкой себя в кабину. — Мы чё, эти два метра ехать в консервной банке собираемся? Я, вообще-то, могу и пешком туда дойти. Воздух-то здесь какой, а? — Он помахал перед носом ладонью, принюхиваясь. — Полезно и подышать.
Я его поддержал:
— Догоняйте. Мы — пёхом.
Воздух здесь и впрямь был чудесным. Чистым, звонким, морозным. Ни ветерка. Снежинки мягко падали на землю, тихо дополняя нарисованную за ночь картину. Из труб некоторых домов поднимались дымки, донося приятные запахи домашнего тепла.
— Я бы здесь и пожить не отказался, — поплотнее запахивая на себе не по сезону лёгкое пальто, сказал Санька. — Тихо, уютно…