Я подтолкнул Седого:
— Ну что? Проход открыт. Можете переходить на ту сторону.
Он недоверчиво покосился на меня:
— Так просто? А где это?
Я сдержанно хохотнул:
— Какая тебе разница? Далеко.
Он всё ещё стоял в нерешительности.
— Что тебя смущает?
— А солнца почему два?
— Это плохо?
— Нет… Как-то непривычно…
Я решил припугнуть:
— Так что? Вы отказываетесь?
— Нет-нет, что ты! — сразу очнулся он. — Мы тебе очень благодарны!
— Благодарить будешь потом. Когда приживётесь на новом месте.
Он как-то странно оглянулся:
— Ты будешь заглядывать к нам?
Я рассмеялся:
— Вот этого не обещаю! Своих проблем — выше крыши. Успеть бы разрулить.
Седой, а за ним ещё несколько мужиков грозного вида подошли к сверкающей кромке, разделяющей оба мира. По ту сторону на голубом небе сияли два солнца, одно чуть больше другого, под упругим ветром качалась высокая, чуть ли не по пояс, трава, чуть вдалеке темнела роща. Первопроходцы зачарованно смотрели на всю эту красоту и не решались сделать первый шаг.
— Ну? — опять подал голос нетерпеливый Пашка. — Поджопника дать, что ли?
Астеи, конечно, его не поняли, но смысл уловили по экспрессии, с которой он это произнёс. Решившись, и вроде даже прошептав какую-то молитву, один из охранников закрыл глаза и рывком переступил на ту сторону. И ничего страшного не произошло. Он стоял по колено в траве и глупо улыбался. Шаг, потом ещё, и вдруг, издав торжествующий вопль, он бросился бежать, часто подпрыгивая и размахивая нелепым своим автоматом.
Седой что-то сказал своим сопровождающим и они тоже перепрыгнули в траву, стараясь не наступать на сияющую кромку экрана. Немного постояли и так же, с воплями пустились догонять первопроходца, который в это время уже не бежал, а неподобающе возрасту кувыркался в траве, словно маленький ребёнок.
Тут уже и остальные, в немом оцепенении наблюдавшие за действиями первопроходцев, разом загомонили и пришли в движение. Они окружили Седого и стали бурно обсуждать происшествие, не переступая, однако, заветной границы. Он с беспокойством поглядел в мою сторону, и, как бы опасаясь, что я передумаю, начал настойчиво подталкивать в спины всё ещё робеющих соплеменников.
Постепенно поток людей из неорганизованно бурлящей и отчаянно жестикулирующей толпы превратился стараниями взмыленного предводителя в осмысленное перемещение в одном направлении. Шум стоял невообразимый! Я-то думал, что те, кто были на площадке, это и всё, что осталось от племени. Ан нет! Основная масса пряталась во тьме за пределами площадки среди искорёженных скал. Вновь прибывающие непременно ахали при виде невероятной картины, поудобнее подхватывали свои пожитки и уже в нетерпении толкали впереди идущих, чтобы поскорее оказаться на земле обетованной.
— «Да приезжайте, милые, рядами и колоннами! — декламировал Пашка, перекрикивая шум и для лучшего обзора поднявшись на один из валунов. Нас порядком пооттёрли от того места, где мы стояли до начала представления и прижали к скале. — Хотя вы все там химики и нет на вас креста! — разорялся он. Аборигены уже не обращали на нас никакого внимания. — А здесь места отменные, воздушные места!»
— Ты про синхрофазотроны строчку забыл, — едва слышно заметил Игорь.
— И так сойдёт! — отмахнулся тот. — Какие уж там у них синхрофазотроны?
Когда направляющая рука Седого оказалась уже не нужна, он подошёл к нам. Хоть лицо его и говорило об усталости, но глаза-то светились!
Он хотел нам что-то сказать, видимо, опять слова благодарности, но неугомонный Пашка не дал ему рта раскрыть.
— А бабушку нам оставили? — заорал он, указывая на стоявшие без движения смердящие носилки. Костёр к этому времени догорел и вариант «поджарить», по мнению Пашки, уже не прокатывал. — Мне от этого наркозу аж не дышится уже!
Седой немного оторопел от напора, ничего не понял и обратился ко мне за переводом. Я, как мог, смягчил Пашкину грубую выходку и получил разъяснения.
— Они её в последнюю очередь вынесут, — сказал я. — Место готовят.
— А! Мавзолей? — понимающе закивал Пашка, из которого дурь пёрла неиссякаемым источником. — Я, значит, правду говорил! Красную площадь расчищают! Ну-ну! А сверху меня поставите. Буду вам стихи читать! — Он стал в позу и проорал, перекрикивая базар: — «И Ленин видел далеко, на много лет вперёд!»
Седой с лёгким недоумением посмотрел на него, потом на меня, как бы спрашивая, о чём речь?
— Не обращай внимания, — хохотнул я. — Заклинания читает. Освящает ваш путь.