Они столкнулись совершенно случайно в каком-то шалмане – Алик забежал перекусить, торопился в суд, а Шибаев пил водку, переживал душевную травму, и вид у него был не ахти. Алик, повинуясь импульсу, подсел к нему; Шибаев поднял затуманенный взгляд, спросил: «Ты кто?»
Не иначе насмешница-судьба столкнула их лбами и изменила жизнь обоих. А теперь смотрит откуда-то сверху и хихикает. Такие разные, крючкотвор и трепло Алик Дрючин, книголюб, философ, психолог и поэт – да-да, сочиняет стихи и все шекспировские сонеты наизусть читает, от зубов отскакивают, знаток классической музыки, трепетно бегущий на зов любви – в смысле, влюбляется без продыху и сразу женится, и все четыре раза облом – с одной стороны, а с другой – жесткий, немногословный, упертый и драчливый Ши-Бон, бывший мент, прямой, как рельса, которому тоже не везет с женщинами. Такие как Шибаев ломаются, потому что пропал смысл. Такие как Алик гнутся, но не ломаются – если пропал смысл, начинают искать другой. Мужику нужна работа. Занятие. Понимая это, Алик схватил слабыми руками здоровенного Ши-Бона и потащил. Напоминая крошечного муравья, тянущего стрекозу. И испытывая при этом чувство глубокого морального удовлетворения: он, незаметный Алик Дрючин, – путеводная звезда легендарного Ши-Бона!
Так они и жили. Вытаскивая Шибаева из депрессии и тоски, Алик оставался ночевать в его двушке, жарил картошку, накрывал на стол, вел душеспасительные беседы. В итоге Шибаев бросил пить… Он и сам уже собирался, понимая, что это тупик, а тут Алик подвернулся и стал капать на мозги. Алик перенес к Шибаеву свою пижаму и купил новые тапочки с помпонами – себе с красными, Шибаеву с зелеными. Тот сразу свои оторвал, не оценив красоты. А еще Алик притащил парфюм, к которому питал слабость. Всякие лосьоны, пенки, одеколоны и кремы. Шибаев начинал чихать, когда Алик выходил из ванной свежий, как утренняя заря…
Со временем устоялся их быт, была произведена уборка территории и куплен новый диван в гостиную, где квартировал Алик. Тот еще крючкотвор, он повесил на пищеблоке, в смысле, на кухне, графики уборки и готовки и требовал неукоснительного их выполнения. Шибаев фыркал, но подчинялся, называя сожителя занудой и кишкомотателем. Алик был справедлив, но строг. У них действовал, например, морской закон: кто готовит пищу, тот не моет посуду, хотя никаких моряков не водилось в роду ни у того, ни у другого. Их вечерние трапезы были той роскошью общения, о которой когда-то красиво сказал один замечательный человек. Алик докладывал о бракоразводных процессах, Шибаев – о клиентах. Он втянулся в работу частного детектива, хотя считал ее мелочовкой, не стоящей внимания. Иногда подворачивались, правда, интересные дела, и тогда у него распрямлялись плечи и вырастали крылья. Втянуться-то он втянулся, но иногда чувство бессмысленности и бесполезности бытия накрывало его с головой… И тогда – хоть в петлю. Это был звездный час Алика! Он устраивал Шибаеву сеансы психотерапии, рот у него не закрывался, он говорил, говорил, говорил… Главное – не останавливаться. Примеры из истории, литературы, собственной биографии, а также биографии соседей и знакомых. Всякие истории из области житейской мудрости, призванные внушать оптимизм и веру в себя. Стихи. И так далее. До полного выноса мозга. Шибаеву, чтобы заткнуть этот фонтан, приходилось немедленно выходить из депрессивного состояния и жить дальше.
А когда Шибаев вваливался в дом после драки, окровавленный, но с чувством глубокого морального удовлетворения – бывало и такое, – Алик в полнейшем восторге ухаживал за ним, как самая нежная нянька. Сам же он никогда не дрался, и не били его по причине хилости и слабости, но шибаевские драки вызывали у него живейший интерес. Алик умывал друга, чистил, отпаивал водкой, выспрашивал, что да как, и давал советы согласно своему разумению. Алик любил давать советы. Вся его правовая деятельность заключалась в том, чтобы давать советы. Правда, Шибаев его советов не спрашивает и вообще в гробу видал. Но, как известно, если постоянно капать на мозги, то след остается.