— А ты часто там бываешь?
— Не так, чтобы очень. В основном — когда сильно устаю и хочу отдохнуть. Или просто побездельничать, — улыбнулся чародей и добавил. — Думаю, тебе тоже там понравится.
Когда очередная ночь опять прошла впустую — то есть совершенно без каких-либо странных снов - погрустневшей Дженеве пришлось, в конце концов, признать свою неспособность к ним. Кастема, к которому она обратилась со своей печалью, не проявил ни сочувствия, ни недовольства. Только спросил — а хоть какие-нибудь сны у неё были (на что Дженева, ещё раз хорошенько подумав, помахала головой — ничего… пусто), потом совершенно спокойно, как о неважном, произнёс что-то вроде "Ну и ладно" — и вернулся к починке уздечки.
Дженева подняла заблестевшие глаза к кронам высоченных деревьев. Там, наверху, ветер мотал из стороны в сторону растрёпанные ветви и не спешил спуститься сюда, на землю. Там, наверху, такой простор… И ещё там не бывает разочарований.
Она развернулась и с усилием зашагала по уже привычной тропинке. Ноги сами вынесли её к старому дубу с мощными, выпирающими из земли корнями, на которых было удобно сидеть и даже лежать.
И остановилась. Она ведь шла сюда, чтобы здесь выгоревать свою горечь неудачи, но та и сама успела порядком растаять — оставив по себе печаль пополам с облегчением.
Ну нет у неё этого дара — и нет!
Грустно, но честно.
И сразу после этого, словно в награду себе, она, наконец, приняла решение, которое опасливо-притягательным сомнением постоянно крутилось последнее время в её мыслях.
Она отправится на поиски Колодца чародеев! Это стоящее дело. По настоящему стоящее.
Прикинув, где в уже хорошо исследованной округе может прятаться заброшенное место размером с небольшой город, и призвав на помощь всю свою интуицию, Дженева принялась уверенно подниматься вверх по склону пологого холма. Благодаря отчётливому духу приключения, которое не замедлило тут же проявиться во всём окружающем, её было упавшее настроение вновь поднялось… Ну и ладно с этими странными снами!
…Место в нескольких местах от Аргаментаня, о котором тогда говорил Кастема, оказалось крепким домом с тремя большими комнатами и кучей каморок и пристроек, с основательной печью и запасом дров на целую зиму, с протекающим рядом ручьём, и даже с собственным именем — Форпост. Последнее больше всего поразило Дженеву. Ну ладно, своё название вполне на законных основаниях может быть у Туэрди, королевской резиденции или, на худой конец, у Вершинки, столичного театра. Но даже Башня чародеев называлась просто башней. А тут такая честь для того, что в лучшем случае было похоже на дом зажиточного крестьянина!
После того, как они немного обустроились в Форпосте, Кастема объяснил ей, в чём будет заключаться её доля обязанностей, где что можно найти — и отпустил на все четыре стороны. Не заставляя себя упрашивать, Дженева тут же отправила исследовать окрестности. Среди наиболее существенных находок первого дня были заросли спелой лесной малины, тот самый коренастый дуб и необыкновенно «вкусный» воздух в росшей неподалёку сосновой роще. Когда она, наконец, вернулась в их новое пристанище, Кастема отругал её за опоздание; Дженева склонила повинную голову — и, спеша поймать остатки света догорающего дня, торопливо потянула коней и мула к ручью. На скорую руку почистила их, сама побарахталась в теплых струях прозрачной воды и в почти полной темноте вернулась назад. Кастема уже развёл костёр и поджаривал на нём хлеб и вяленое мясо. Дженева жадно набросилась на еду. Потом, разморившись от огня и долгожданного чувства сытости, умудрилась уснуть сидя и с непережёванным куском мяса во рту — на что чародей разбудил её и отправил спать, как он сказал, "от костра подальше". Шатаясь от сонливой усталости, Дженева на ощупь добралась до открытой веранды, упала на свежесрезанную охапку травы и, завернувшись в одеяло не столько от ночной прохлады, сколько от комаров, провалилась в крепкий сон без сновидений.
Следующие дни были весьма похожи друг на друга. Просыпались на рассвете, завтракали, управлялись с нехитрым хозяйством. Потом Дженева, сопровождаемая скучными напоминаниями Кастемы о том, чтобы она не забывала делать свои упражнения, отправлялась на далёкие прогулки по безлюдным окрестностям. К полудню она забиралась в укромное место, съедала до последней крошки захваченный с собой нехитрый обед и пережидала дневной зной, созерцая игру струй в ручье или плывущие по небу облака. Когда жара спадала, в ней снова просыпалась тяга к путешествиям. Перед наступлением сумерек она возвращалась домой и, пока Кастема готовил ужин, занималась своей долей суеты по хозяйству. Потом они долго сидели у костра и не столько ели, сколько разговаривали, пока Дженева не начинала клевать носом.
Так это всё и было, пока в какой-то момент Дженева не спохватилась о задевающем её самолюбие ученика чародеев отсутствии обещанных Кастемой странных снов или иных странностей. Это совпало ещё и с появлением чувства, что вся эта её нынешняя идиллия приелась и даже начала раздражать. Захотелось чего-то нового и острого. Но так как оно само никак не желало приходить, поиском запретного для неё Аргаментаня Дженева решила потрясти древо судьбы, на котором, как известно, вызревают все события человеческой жизни.
В конце концов, поиск увенчался успехом. Её сегодняшнее везение оказалось тем большим, что возьми она на сотню шагов в любую сторону, то так бы и прошла мимо крохотного озерца, по капризу природы уложенного в гранитные берега. Только со второго взгляда она разглядела рукотворность водоёма и узнала описанный тогда Кастемой Колодец чародеев. Чтобы заметить другие остатки много веков назад опустевшего города, нужно было внимательно присматриваться к очень неровной земле, заросшей засыхающей травой, и к прямым углам прогнивши каменных глыб, едва выглядывающим из-под корней деревьев.
Беглый осмотр местности подтвердил слова Кастемы, что из сохранившегося здесь остался только этот водоём. Дженева села на кромку берега и принялась рассматривать ровную поверхность тёмной воды. А вот здесь странностей было много. Во-первых, как для заброшенного колодца вода была здесь слишком чистой и незастоявшейся. На поверхности не было не то, что ряски, но даже падающих в предвкушении осени листьев. Во-вторых, при всей своей чистоте и гуляющих по её поверхности солнечных бликах, вода казалась тёмной и непрозрачной. И даже тяжёлой. После внутренней борьбы с появившимся откуда-то страхом, Дженева зачерпнула ладонью воду — и позволила ей стечь обратно. Вода как вода — обычная, прохладная, вроде чистая и без запаха. Решилась ещё раз — зачерпнув новую порцию, поднесла её к губам. И на вкус ничего особенного не чувствуется. Обыкновенная вода. Только вот всё равно странная.
Встала и не спеша обошла водоём. Тот оказался правильной круглой формы. Родник, который питал его, видимо, был ниже поверхности воды. Потом Дженева ещё походила по окрестностям, пытаясь найти ещё что-нибудь интересное и внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Первого ничего такого не находилось, а из второго присутствовало стойкое ощущение смеси опаски, торжественного благоговения и ещё чего-то. Когда Дженева поняла, что это ещё что-то — банальная скука, она иронично хмыкнула и, потеряв интерес к заросшим развалинам, решила идти назад. Перед этим вернулась к водоёму и на весах смерила, что больше — желание окунуться в прохладную воду и смыть со своего тела жару и пот или непонятный страх перед спокойной и тёмной непрозрачностью воды. На сей раз победил страх.
Кастема встретил её недовольным молчанием; правда, не очень заметным, которое Дженева и разглядела-то только потому, что её совесть была неспокойна из-за проявленного ею непослушания. Она струхнула — а вдруг чародей мог как-то прознать об этом — но вскоре поняла, что его угрюмость относится не к ней. Повеселев, решила не расспрашивать его — сочтёт нужным, сам скажет. Принялась за обычные дела, время от времени обмениваясь с чародеем парой слов по поводу каких-то пустяков и внимательно приглядывалась к его задумчивому лицу, скупым жестам и сосредоточенным взглядам, которыми он словно пытался разглядеть что-то за стеной высоких деревьев. Когда она заметила, что он всё время смотрит в одну сторону — туда, откуда они приехали — Кастема объявил, что они возвращаются домой, в Венцекамень.