— Я наоборот… так стараюсь! — Дженева готова была расплакаться от неожиданной обиды. Неужели всё оказалось зря? Она ведь поняла тогда свою ошибку — то, что чересчур легкомысленно относилась к чародейской учёбе. Решила добросовестно исправить её. И что выходит — что теперь она делает ещё хуже, чем раньше?
— Так ты стараешься… — медленно протянул Мирех. — А-а… Тогда понятно.
Забыв о надвигающихся слезах, Дженева подняла взгляд на задумавшегося Миреха.
— Постарайся не стараться, — буркнул тот. — Это лишнее.
И со словами "Ну, вот и разобрались", он, как всегда быстро, зашагал дальше по своим делам. Опешившая от разговора Дженева по инерции продолжала идти вперёд, оторопело разглядывая мысль "стараться не стараться". Впрочем, ни с какой из сторон хоть сколь-нибудь разумной та не выглядела.
Улица встретила свежей прохладой. Прищуриваясь от яркого перехода из полумрака здания к свету погожего сентябрьского дня, Дженева осмотрелась в поисках Гражены. Фигура той виднелась уже прилично впереди. Рядом с ней шла Легина, только с этого расстояния было трудно разглядеть, вместе они идут или порознь. Только что случившийся выговор Миреха снова закрутился у неё в голове… Нда, невесело. Даже унизительно… Дженева ускорила ход, словно чтобы задавить быстрым движением неприятное чувство.
Кажется, Гражена что-то говорит Гине. Дженева прислушивается, но ветер уносит слова в другую сторону. Разговор закончился до того, как она приблизилась к ним. Девушки действительно шли рядом, но всё равно было непонятно — вместе они сейчас или порознь.
Гражена обернулась на звук приближающихся шагов — и тут же забыла вопрос, который хотела задать Дженеве. Вместо этого она скользнула внимательным взглядом по порозовевшим щекам подруги, по её какому-то вскоклоченному виду… И вскользь поинтересовалась, о чём же они там говорили с Мирехом. Получив ответ — мол, ничего особенного — понимающе кивнула.
Ну да, отскребать от стенок сердца неудачную любовь — что в этом, и правда, особенного? Сколько ей самой тогда пришлось перенести… И сколько времени уже прошло с тех пор! Эх, Тэиршен, Тэиршен…
От нахлынувших воспоминаний Гражена невольно расправила плечи и подняла выше голову.
Зато теперь она никогда не позволит своему сердцу взять верх над разумом! А это стоит многого.
От стены, обвитой угасающим плющом, отделилась фигура, прямо в её сторону и с явным намерением преградить путь. Вспыхнув, Гражена пристально взглянула на наглеца — и гнев почти растаял в быстром узнавании знакомого лица.
— Ну здравствуй, гордая красавица.
Гилл остановился — как и тогда, не дойдя нескольких шагов до неё, твёрдо опираясь в землю чуть расставленными ногами. В его фигуре было столько этой самой твёрдой уверенности, что все девушки дружно затормозили, и даже ветер почти стих. Довольный произведённым эффектом, он легонько улыбнулся. Потом наклонил голову, завёл руки за спину и, едва заметно раскачиваясь, снова заговорил.
— Я же говорил, что найду тебя.
— Долго же искал! — не сдержавшись, фыркнула Гражена.
— А я не спешил, — буднично признался тот и с многозначительной улыбкой добавил. — У меня были кое-какие дела… И я ещё хотел проверить, не пройдёт ли моё чувство к тебе. Ну, так, как это случалось раньше, — пояснил он и, негромко вздохнув, замер. — Но нет. Не прошло.
Гражена на мгновение потерялась между волной, блаженно взметнувшейся в ней от того, как он произнёс последние слова "не прошло…" — и валом взвившегося негодования её уязвлённого самолюбия… Ха, он не спешил! Он проверял, чтобы не так, как раньше!
Но только на мгновение.
— Ну что ж. Проверяй и дальше. Не стану тебе мешать, — Гражена пожала плечами и легко продолжила прерванное движение, словно весь этот инцидент был того рода, память о котором длится не дольше мышиного хвоста.
Спокойно улыбающийся Гилл даже не пошевелился, чтобы остановить её. Но когда она отошла на приличное расстояние, позади раздался задорный и весёлый смех. Который тут же превратился в звонкий голос, ничуть не обескураженный полученным отказом.
— Послезавтра в Мраморном зале будет петь Синита. У меня есть два приглашения. Будь готова к трём пополудни. Я зайду за тобой в дом леди Олдери.
Недолгое колебание Гражены сделало своё злое дело: когда она таки решилась обернуться и доступно разъяснить нахальному юноше реальное положение дел, того уже не было в пределах видимости. И только дрожали и осыпались жёлтыми листьями ветки высоких кустов, сквозь которые он ускользнул от заслуженной им отповеди. От очень и крайне заслуженной отповеди.
— Так… И кто это? — это уже Дженева. Её глаза горели неугасимым любопытством.
— Да так, ничего особенного, — ответила Гражена её же фразой и даже постаралась воспроизвести исходные интонации. Расплатившись с ней её же монетой, уже серьёзнее добавила. — Он говорил, что его зовут Гилл.
— Тот самый? — изумлённо возопила та.
— Угу, — кивнула Гражена (хоть и с опозданием, но она потом вспомнила, где и почему слышала это имя; вспомнила все эти проходившие мимо неё разговоры о новом искусстве и модных поэтах) и, чуть скривившись, добавила. — Да кончайте вы… Тоже мне. Было бы из-за чего. Одна вопит, словно её щекочут. Вторая готовится упасть в обморок.
Дженева обернулась к недвижно стоявшей Легине. Та действительно была очень бледной.
— Ты что? Тебе плохо? — встревожено спросила Дженева.
— Нет, — быстро очнулась девочка. — Мне пора идти. До завтра.
— До завтра, — послушно повторила Дженева, растерянно глядя вслед её быстро удаляющейся фигуре. — Чего это с ней?
— Да мало ли что, — задумавшись о своём, машинально ответила Гражена. — Ладно. Пошли, а то мы опаздываем.
— Ой! Забыла!
— Чего ещё?
Дженева в растерянных чувствах взмахнула руками.
— Да, точно. Кажется, я забыла объяснить ей, как нас найти. Я пригласила Гину сегодня к нам на вечер, — пояснила она Гражене.
— А-а… Ну, если захочет, то и сама найдёт. Это ведь нетрудно, — срезюмировала та и весело подмигнула не понявшей последние её слова подруге.
Дом, в котором жили Чень и Кемешь, немного напоминал самого неказистого чародея. Это был деревянный особнячок, без каких бы то ни было претензий на желание выглядеть прилично. Он был крепок, далеко не ветх, но, с самого начала лишённый заботы толковых рук, смотрелся страшненько. Маленькие окна как нарочно на разной высоте; каждая сучковатая половица скрипит на свой лад; изо всех щелей торчат лохмотья пакли. Не хватало разве что соломенной крыши да ощущения особенного улыбчивого выражения Ченя.
Этот дом, собственно, не принадлежал чародеям. Они снимал у пекаря, его хозяина, только второй этаж. С вытоптанного двора по крутой наружной лестнице с потрёпанными жизнью перилами, через небольшую веранду с остатками давно засохшего плюща, можно было попасть в жильё чародеев. Сейчас, в сгущающихся вечерних сумерках, по этой лестнице шагал щеголеватый мужчина средних лет в запылённой дорожной одежде. Не обращая внимания на любопытствующе-подозрительные взгляды, которыми провожало его хозяйское семейство, он поднялся наверх, аккуратно обогнул бочку для сбора дождевой воды, и легонько ударил кулаком по двери. Из глубокой тишины внутри послышались шаги. Двери распахнулась и в тёмном проёме возникла фигура Ченя. Удивление на его лице быстро сменилось радостной улыбкой. Со словами "Заходи, ну что же ты стал!", Чень распахнул шире дверь и сдвинулся в сторону, освобождая проход.
— Чего в темноте сидишь, — буркнул Айна-Пре, с осторожностью нащупывая свободный от мебели путь.
— Да-да, сейчас, — радостно засуетился хозяин.
Пока он искал свечной ящик, пока организовывал огонь, глаза Айна-Пре успели привыкнуть к полумраку помещёния.
— А где Кемешь?
— Сейчас придёт.
— Каждый раз удивляюсь, как вы можете вот так жить, — огляделся по сторонам гость.
В подрагивающем свете только что зажжённой свечи проступило убранство комнаты. Благодаря заметным следам женских рук она выглядела пригодной для жилья, но очень бедной. Почти нищей.