Завершив утренние дела, трибун предложил сыну прогулку по его будущему поместью. Невзирая на некоторое запустение последних лет, ещё оставалось, чем похвалиться - в глухой провинции у моря можно жить почти так же роскошно, как в столице Империи. Аврелиан гордился бассейном с подогретой водой, розовыми кустами, капустными грядками, аллеей статуй римской работы. Бронзовая, чернёная фигура засыпающего сатира очень напоминала Напайоса. Трибун показал сыну очаровательную мраморную беседку, где любила сиживать Туллия, но говорить о матери они не стали.
Молодой Аврелий не замедлил оглядеть внешние стены виллы и порадоваться, что укрепления содержатся с должной тщательностью. Он тоже слышал об ордах саксов и рассказал отцу о погроме в Аква Сулис. По счастью, насытившись добычей, варвары сели на корабли и убрались на континент, но до зимы могут приплыть и новые. Аврелиан согласился, что да, опасность ходит под боком, с тех пор, как из Британии вывели легионы, в стране с каждым годом всё неспокойней. У префекта провинции нет ни власти, ни войск, ни денег, каждый округ обходится своими силами, те, кто посильней - начинают грабить соседей, будто не римляне вовсе. Сын на это вздохнул: птичий клин, волчья стая и человечье стадо без вожака непременно собьются с пути, рассеются и погибнут. У Восточного Рима есть император - и государство растёт и ширится. У Западного - скипетр власти принял капризный ублюдок и варвары едва не обрушили стены Вечного города. Как говорил великий Цезарь: лучше быть первым в деревне... Аврелиан улыбнулся и ничего не сказал. Сын оказался не только умён и отважен, но и честолюбив.
Девчонка-рабыня прервала увлекательный разговор. На виллу пожаловали пограничные легионеры. Удивительно, что так быстро - Аврелиану казалось, что голубь ещё должен лететь над лесом. Или за беседой они забыли о времени?
Причина оказалась в другом. Одноглазый Валерий и Лупин по прозванию Люпус Эст ввечеру взяли пленника. Сакса. Скорее всего - шпиона. Татуированный белокурый гигант был ранен, но держался стойко и глядел на трибуна с такой бешеной злобой, что трибун засомневался в осмысленности допроса. Он хорошо знал людей - такие почти не ломаются. Экзекутор на вилле, конечно, был, но в обязанности его входила исключительно порка нерадивых рабов. Но попытка не пытка... Аврелиан велел вести пленника в подвал, и туда же позвать Верцингеторикса - своему знанию варварского наречия он не очень-то доверял.
Попался сакс просто - они с приятелем вышли к границам имения, завидели пост и под шумок решили башню поджечь. По счастью, следуя обычаю римлян, старики держали внизу гусей и птицы заголосили, почуяв чужих. Одного сакса парни пробили дротиками, второй попал в сеть, потому и доставлен был почти что неповреждённым. Оставалось понять - а зачем это саксы вышли в лес погуляти?
Как и ожидалось, пленник молчал. Ни обещание сохранить жизнь, ни угроза кнута, ни даже раскалённый нож не пробудили его разговорчивость. Неопытный в таких делах Аврелий тайком кривился, его мутило. Трибун тоже не любил пыток. Пожалуй, самым логичным было бы усилить охрану башни, а упрямца сковать и загнать в эргастерий, чтобы осенью продать на первом же торгу. Но в допрос вмешался хмурый Напайос. Он проверил верёвки, стягивающие могучее тело пленника, потрогал бицепсы... и погладил сакса по плечу - раз, другой. Чуткие смуглые пальцы побежали по шее, коснулись кудрявой золотой бороды, опустились к груди... Сатир расплылся в улыбке, медленно облизнул губы большим языком, всмотрелся в синие глаза сакса, ухмыльнулся ещё шире. Ладони продолжали свою работу. Мускулы сакса вздулись, лицо покраснело, взгляд замутился - это было так отвратительно, что Аврелий Младший отвернулся к стене. А Напайос всё ухмылялся. Он снова огладил плечи пленника, прошёлся пальцами вдоль спины - тело мужчины выгнулось от противоестественного удовольствия, слёзы потекли из-под стиснутых век. Сатир хрипло расхохотался: