Но где-то в глубине души ее постоянно мучил страх: что произойдет, когда она снова с этим столкнется? Как она себя поведет, оказавшись лицом к лицу со смертельно опасным преступником? А ведь это рано или поздно обязательно случится. Сможет ли она это снова пережить?
А тем временем с каждым новым свиданием Марии приходилось бороться с паникой, когда ей казалось, что мужчина угрожает ее личной жизни. Оскар оставался вежливым до самого конца, до того момента, когда они смогли закончить вечер достойно и без ненужного недовольства. Он довез ее до дома и высадил у дверей. Они обменялись кратким поцелуем, и Мария, пожелав Оскару доброй ночи, не стала приглашать его подняться наверх на чашку кофе. Тот, впрочем, приглашения и не ждал.
Мария избавилась от пальто, бросила ключи в стоявшую рядом с дверью деревянную вазу и уже готовилась снять вечернее платье, когда ее рука вдруг скользнула вниз и пальцы прикоснулись к блестящей шелковой поверхности чуть ниже грудины. Она ничего не чувствовала, но знала, что он там. Шрам. Отметина, которую оставил мерзавец, вонзив клинок ей в живот.
Услышав стук в дверь, Мария вздрогнула. Оскар. А ведь она думала, что этот человек все понял. Сердито вздохнув, она вставила в паз дверную цепочку и лишь после этого приоткрыла дверь. Увидев, что это не Оскар, Мария даже испытала нечто похожее на разочарование. Сняв цепочку, она распахнула дверь, чтобы впустить Анну Вольф и Хенка Германна.
— В чем дело? — спросила она и, не дожидаясь ответа, потянулась к ящику шкафа возле двери, где хранился ее служебный «зауэр».
— Наш друг — любитель литературы снова взялся за дело. Мы имеем труп мужчины. На сей раз в парке Штерншанцен — под водонапорной башней.
— Фабелю сообщили?
— Да. Но он в Восточной Фризии. Шеф приказал мне доставить тебя на место, чтобы запустить машину следствия. Сам он уже в дороге, и мы позже встретимся с ним в Президиуме. — Анна улыбнулась, увидев, как Мария, зажав в руке «зауэр», с недоумением взирает на шелковое вечернее платье, словно не зная, куда повесить кобуру. — Замечательное платье. Мы подождем, пока ты переоденешься.
Мария ответила ей благодарной улыбкой и направилась в спальню.
— Да, Мария, — сказала Анна, — на этот раз все выглядит особенно мило. Этот гад выдавил жертве глаза.
Сотрудники патрульно-постовой службы и люди из команды технических экспертов уже успели соорудить барьер в радиусе пятидесяти метров от места убийства. Само тело было окружено второй линией непрозрачных экранов. Место убийства заливал белый свет дуговых ламп, а откуда-то из темноты доносился гул мобильного электрогенератора. Парк Штерншанцен был полем битвы между молодыми честолюбивыми семьями, переезжающими в этот становящийся все более и более престижным район, и наркоторговцами, наводняющими парк после наступления темноты. Окружающие место преступления деревья в свете дуговых ламп выглядели угрожающе, а за ними в темноте едва виднелась устремленная в небо водонапорная башня из красного кирпича. Мария обратила внимание на то, что окружающая обстановка почти полностью совпадает с обстановкой в парке Винтерхуде. Там тело находилось в тени планетария, который некогда тоже был водонапорной башней. Убийца хотел им этим что-то сказать, и Мария проклинала себя за то, что не способна в отличие от Фабеля дать толкование извращенным мыслям психопата.
Руководителем дежурной команды экспертов был не Браунер, а молодой человек, которого Мария раньше не встречала. Она подумала, что наступила «ночь заместителей», но тут же выбросила из головы эту глупейшую мысль. Когда она вошла в защищенную зону, на ее руках уже были перчатки из латекса, а на ногах — пластиковые бахилы. Руководитель экспертов представился как Грюбер. У Грюбера было бледное лицо и темные, беспорядочно спадающие на высокий лоб волосы. Он носил большие круглые очки, за которыми поблескивали карие глаза. Вид у него был совсем мальчишеский, и Мария про себя тут же окрестила его «Гарри Поттером».
В центре окруженной экранами зоны лежал мужчина. Создавалось впечатление, что с ним уже поработали в похоронной конторе. Покойник был облачен в светло-серый костюм и белую рубашку с золотистым галстуком. Его руки были сложены на груди, а между ладонями находился локон белокурых волос. Мария сразу вспомнила розу в руках Лауры фон Клостерштадт. На белой рубашке под руками покойного расплылось ярко-красное пятно.