- У нас больше нет еды, - сказал Керк. – Отдыхай, а я схожу на охоту.
Он встал, взял лук и стрелы.
- Только ты уж, пожалуйста, больше не лезь в болото! – он улыбнулся, поцеловал меня и ушел.
Я лежала на траве и ждала его возвращения. Мои мысли вертелись вокруг моей вчерашней глупости. Что, если бы Керк не вернулся в течение часа? Или не нашел меня? Я решила, что он заслуживает лучшего, чем просто быть моим любовником. Причем сейчас, а не после возвращения родителей. К тому же, я и сама хотела бы выйти за него замуж, а не оттягивать это до бесконечности. Жить с ним вместе. Заботиться о нем. Рожать ему детей. Не успела я додумать это до конца, как Керк вернулся. На плечах он нес тушу небольшого кабанчика. Сбросив ее на землю, он стал разделывать кабана кинжалом – сняв шкуру, отделил окорок, порезал его на куски и нанизал на ветки, а я тем временем развела огонь.
Зажарив мясо, мы плотно поели, и, немного отдохнув, погрузили остальное мясо на тачку и двинулись к шалашу.
Когда мы пришли на место, было уже далеко за полдень. Керк с моей помощью разделал оставшееся мясо, развел костер и повесил мясо коптиться, добавив в огонь зеленых веток, которые давали много дыма. Мы сидели рядом, обнявшись, и молчали. Наконец, Керк спросил:
- Машенька, скажи, а ты вчера очень испугалась, когда тонула в болоте? – мы заговорили об этом чуть ли не впервые со вчерашнего дня.
- Да. Испугалась. Но все же у меня хватило ума снять безрукавку, чтобы ты меня нашел.
- А потом, когда погрузилась с головой?
- Я надеялась, что ты вернешься вовремя и вытащишь меня. А ты? Ты очень испугался?
- Я больше всего боялся опоздать и не успеть тебя спасти.
- И, тем не менее, нарубил и набросал в болото веток и деревьев, а не кинулся сломя голову за мной.
- Я же знал, что, если этого не сделать, мы просто утонем вместе.
- Да. Ты молодец. Прости меня, любимый, я понимаю, что сделала большую глупость, когда полезла в болото. Сегодня я много думала о наших отношениях и решила, что не стоит нам дальше ждать – мы должны стать мужем и женой, если ты не против. Ты это заслужил. Да и я тоже уже устала так жить.
- Я очень рад, Машенька, только прошу – не будем слишком торопиться. Подождем хотя бы до зимы, тогда станет немного посвободнее. Сейчас, летом и осенью, у всех очень много работы – сбор урожая, заготовки сена, забой скота, осенняя охота… А за это время я приведу в порядок мой дом. Ты же перейдешь жить ко мне?
- Конечно, милый. Я согласна.
Я обняла его и притянула к себе, он стащил с меня безрукавку, а я с него – шорты, и мы, наконец, выплеснули в объятиях и ласках всю накопившуюся усталость и волнение последних дней.
* * *
Наутро мы встали рано, позавтракали копченым мясом, погрузили все на тачки и двинулись в путь. Целый день мы провели в дороге, и только поздним вечером добрались до поселка. Выгрузив руду в мастерской Карася, под навесом, мы, полумертвые от усталости, разошлись по домам – ни на что сегодня уже сил не было, по крайней мере, у меня. Мы договорились, что не будем рассказывать домашним, как я тонула в болоте, и как Керк меня спас. Встретиться и заняться плавкой руды условились на следующий день.
Назавтра, снова оставив брата в школе, я пришла в мастерскую. Керк уже выкопал две неглубокие ямы и обмазал их огнеупорной глиной – ее он делал сам, пережигая обычную глину в горне. Я связала толстые снопы сухого тростника и веток, мы поставили их стоймя и начали обмазывать глиной, вначале тщательно замесив ее в яме босыми ногами. Сначала обмазывали до середины высоты огнеупором, а потом лепили поверх него стенки из обычной глины, оставляя внизу несколько отверстий – для дутья. К вечеру все было готово, и мы оставили подготовленные домницы высотой больше метра сохнуть до воскресенья.
В воскресенье с утра мы с Керком опять были в мастерской. Керк поджег снизу тростник, и он выгорел внутри обеих домниц, дополнительно прогрев и подсушив их. Разжегши в домницах дрова, мы стали засыпать в них березовый уголь и размельченную руду – слоями. Керк в прошедшие дни не терял времени даром, и все подготовил заранее.
Наконец, домницы были загружены, уголь начал разгораться, а мы вдвоем изо всех сил стали качать мехи. Шел дым, гудело пламя, и руда начала плавиться, а к вечеру, наконец, процесс был завершен. В каждой из домниц собралось по несколько пудов железа, точнее, не железа, а крицы – смеси железа и шлака.
На следующий день (брат снова подменял меня в школе) мы Керком разломали домницы кирками и извлекли из них крицу. Перевезя ее в кузницу и разогрев куски в горне, мы стали ее ковать, чтобы отделить шлак. Ковал, конечно, Керк – пудовым молотом, на специальной большой наковальне, а я помогала. В результате, к концу дня, у нас получилось несколько пудов железа удовлетворительного качества, в виде брусков и прутьев. Дальше его можно было, нагревая с углем, превратить в сталь – это я уже умела делать. Разумеется, обычно с Керком работали еще несколько помощников, начиная с добычи руды и кончая ковкой крицы, но на этот раз мы все делали сами, вдвоем.