– Хорошо, спасибо, – промямлила я и скомканно добавила: – Всего доброго.
Я выскочила на улицу, озираясь по сторонам в поисках машины. Меня буквально трясло от нервного напряжения. Из всех баснословных богатств Гронского моему малышу достанется лишь часть дома. Да, дом, конечно, огромный, и тем не менее это несправедливо! Раздраженно посмотрела на парковку, не находя машину, на которой сюда приехала. Да куда, черт возьми, провалился водитель? Не мог же он уехать без меня?
– Можешь не ждать, – прозвучало прямо за моей спиной, и я резко обернулась, оказавшись лицом к лицу с сыном покойного мужа.
– Что, простите? – уставилась я на него.
– Я отпустил водителя, – заявил тот с надменным выражением на своем смазливом лице. Если бы не эти глаза… не было бы ничего общего с отцом.
– В смысле – отпустил? – опешила я, приоткрыв от удивления рот.
– В прямом! Не успела похоронить моего отца, как принялась строить из себя хозяйку. Придётся спустить тебя на землю. Ты никто и ничего не получишь, – усмехнулся так, будто змея прыснула ядом.
– Я ничего и не жду! Но мой сын – твой брат, – намеренно выделила интонацией последнее. – И имеет те же права, что и ты!
– Мой брат? – его губы скривились в презрительной ухмылке. – А это нужно сначала доказать. Думаешь, я поверю на слово той, которая ради денег трахалась с мужиком вдвое старше себя? Видимо, и отец сомневался, раз не переписал завещание.
Не знаю, что произошло со мной в следующую секунду, – в меня словно вселился бес, и я, будто наблюдая за происходящим со стороны, видела, как моя рука взлетела в воздухе и со всего маха понеслась к лицу Гронского. Однако тот не спасовал и успел вовремя её перехватить. Но и я не собиралась спускать эти унизительные обвинения. Да кто он такой, чтобы судить и в чём-то меня упрекать?
– Как ты смеешь со мной так говорить? Я не одна из твоих подружек!
– А кто ты? – парень чуть наклонился ко мне. – Жена моего отца, которая младше меня, или его подстилка?
– Следи за языком, иначе…
– Иначе что? – его брови дернулись, а скулы напряглись. – Что ты можешь, кроме того, чтобы торговать своим телом?
«Ничего я не могу, он прав!» Хотя нет – могу разреветься прямо здесь от вселенской обиды. Поджала губы и отвернулась, давая понять, что на этом разговор закончен. И через мгновение услышала удаляющиеся шаги. Пусть катится к чёрту или к своему папаше. Я так надеялась, что всё плохое уже закончилось… Но, видимо, только начинается. Этот Кирилл хуже отца. Хотя куда там уж ещё хуже?! Я привыкла сносить грубость мужа, со временем даже научилась абстрагироваться от всего. Но оскорбления этого напыщенного мальчишки бьют по самым незащищенным местам. Как он смеет ставить под сомнение законность моего сына? Я могу многое стерпеть в отношении себя, но обижать Матвея никому не позволю. Особенно его кровному брату! Но с этим разберусь позже, сейчас нужно как-то отсюда уехать. И это действительно большая проблема. Потому что у меня с собой даже нет денег. У меня их в принципе не было. Покойный муж почему-то считал, что они мне ни к чему. Видимо, боялся, что, будь у меня лишняя копейка, сбежала бы от него без оглядки. И я бы действительно это сделала, если бы только меня ничего не держало…
– Подвезти? – донесся уже знакомый голос из чёрной низкой спортивной машины.
И я так порывисто повернулась, что его должно было снести вихрем. Как жаль, что это просто жизнь, а не фэнтези, которые я читала днями напролёт, пытаясь отвлечься от жестокой реальности. Если бы только я обладала сверхспособностями, по щелчку пальцев заставила бы провалиться асфальт под его машиной. Но увы – сейчас я мало на что способна. Даже послать не могу этого кретина, потому что мне больше не на чем добраться до дома. Автобусы точно не ходят в наш элитный посёлок, и даже если бы ходили, я вряд ли бы смогла сориентироваться в направлении. Поэтому придётся забить на гордость и согласиться ехать с человеком, который недавно облил меня помоями с ног до головы.
– Ну так что, подвезти? – не дождавшись моего ответа, повторил Гронский. – Если ты, конечно, не собралась на поиски нового папика.
– У меня вообще-то грудной ребёнок, – напомнила я, презрительно сморщив лицо.