Дело было в начале осени. Собираемся это раненько возле тепляка и вдруг видим: идет наш Приблудный и за спиной у него самый настоящий лыковый пестерь, к тому же не такой легкий — судя по тому, как одно плечо у Вани совсем обвисло. Посдвигали мои хлопцы кепки на лоб, ждут, руки в боки: что-то новенькое. Поставил он пестерь мне в ноги, буркнул небрежно: всей, мол, братве — от бабки, вчера приехала. И отошел в сторонку, отвернулся, начал портянку перематывать — решил, что самое время.
Наши переглянулись, поближе подошли, открыл я пестерь, а там… Отчего это, скажи, получается? Грохочет кругом железо, дым над головою пластается, от коксового газком тянет, а ты увидел все эти лукошки да туески, такие вроде нездешние, как будто с другой планеты, и душа твоя вдруг зашлась от тихонькой светлой радости… Видать, всей деревней собирали Иванову бабку — чего только не было в пестерьке! Рассыпчатый домашний творог и белый липовый мед. Малиновое варенье и пирожки с грибами. Соленые груздочки один к одному и малосольный харюзок, переложенный листьями крапивы. У хлопцев у моих слюнки потекли, когда увидали это богатство. Один предлагает тут же послать гонца в магазин, чтобы к обеду непременно вернулся; другой с ним спорит, доказывает, надо срочно, пока все свеженькое, идти к инструментальщику дяде Грише, у него всегда есть в заначке, а работа, она, все знают, не медведь, в лес не убежит — завтра поднажмем…
Слушал я, слушал, поднимаю руку: хорош. Все наверх, а Иван обратно в поселок, к директору кафе «Ветерок». Пусть-ка тот определит пока пестерек в холодильник, а вечером для знаменитой — ну а как же иначе? — бригады монтажников Вэ Эм Бастрыгина оставит на летней веранде четыре столика. Для бабушки Анфисы Мефодьевны днем устроить экскурсию по поселку с показом исторических мест, в том числе того самого, где должен был бы стоять у нас памятник Первым Добровольцам. Потом бабушка хорошенько отдохнет, а около восьми вечера пусть ждет представителей трудящихся, которые пригласят ее на торжественный вечер, ей же, Анфисе Мефодьевне, персонально и посвященный… Вопросов нет? Нет.
Закинул Иван свой пестерь за спину, потопал к электричке.
Остальные ребята до конца смены как на крыльях летали, глянуть со стороны — не монтажная бригада, а прямо тебе кордебалет. И вечер потом был такой, что и все наши до сих пор его вспоминают, да и бабушка, Анфиса Мефодьевна, дай бог ей здоровья, наверняка надолго запомнила. Тут ведь дело какое: почти все мои первопроходцы давно уже от корня от своего оторвались, швыряло их по жизни туда-сюда, словно перекати-поле под злыми ветрами, и другой раз, случалось, в такие дали забрасывало, что и на похороны родной матери при всем желании не успеешь.
Когда моя бабушка померла, которая меня, считай, и выкормила, и в детстве от неминучей смерти спасла, мы были в командировке за Полярным кругом, работали в семь потов — месяц оставался до пуска одной хитрой фабрики, которую надо было сдать кровь из носу. Несмотря ни на что, решил я все бросить, лететь, но уже на первом отрезке догнала «антона» метель, хорошеньким зарядом чуть не сбила, кое-как сел, десять дней потом промаялся в набитом до отказа аэропорту, ждал погоды, а когда ее дали наконец, попросил буфетчицу пополней стакан налить, выпил и полетел обратно — доводить до ума установку для скоростного дробления твердых пород: милая бабушка, прости!..
А только ли со мною так было?
Потому-то, наверное, и вышел праздник, какого ни до, ни после у ребят моих не случалось…
Эх ты, бродежня, бродежня, великовозрастные мои беспризорники! Смотрели все на Анфису Мефодьевну, словно каждому она родня была — общая наша бабушка. Ловили и каждое слово, и каждое движение угадывали — посмотрел бы ты, как эти отчаюги, эти ухорезы мои разом притихли да подобрели!..
И она это поняла, лучилась, как солнышко: приятно ей было, что людей отогрела.
Мы ей, конечно, про внука докладываем, про его, значит, трудовые достижения, мы тосты в честь нее произносим, благодарим, что вырастила такого орла, а жены, боевые наши подруги, и тоже, понятное дело, потому беспризорницы, в перерывах ее расспрашивают, как что солить да как мариновать, — открыли кулинарные курсы.