Глядишь на заголовки, и невольный, чуть ревнивый отклик на них — словно быстрый короткий разговор: с самим собой?.. С этой маленькой газетенкою?.. С теми, кто ее нынче делает?
Под рубрикой «Маршрутами пятилетки» — заголовок: «С хорошим качеством» — ну, спасибо, успокоили, братцы, перестанет теперь душа болеть, а то ведь с ним дальше некуда. «Готовятся к ударному труду» — это сколько же, любопытно, можно к нему готовиться? «От теории — к практике» — тоже давно пора бы, давно пора!.. «Нужны действенные меры» — еще как нужны, и да-а-авно нужны, ой-ей-ей — как! «Где смежники?» — это вечный вопрос, да. Посерьезней, чем: «Быть или не быть?..» «Дайте кирпич!» — глас вопиющего в пустыне. Кто его тебе даст, глупенький?.. «Дорога́ ложка к обеду» — свежо как… Если вдруг еще будет «Иван кивает на Петра» — совсем хлопцы исхалтурились… И вдруг ты буквально столбенеешь: да!.. Ну да. Да!
Кивает-таки!
— Выхо́дите, мужчина?
— И портфель под ногами поставил — убиться можно!
— Выхо́дите или нет?!
— Молчит, главно!
А я и правда не могу ни шелохнуться, ни слова вымолвить — столбняк! Ведь надо: угадал!
И хорошо, что и раз, и другой меня пихнули, потом портфель пнули, обоих, спасибо, в угол задвинули…
Несчастный этот Иван! Как же у него голова, у бедного, не отвалится — столько десятилетий кивать, кивать, кивать… Во всех газетах. На всех уровнях.
Дальше: «На объектах соцкультбыта: работы еще много»… Мы даже не представляем себе, как ее много, если Иван все кивает, кивает, кивает… «Откуда на Луне кратеры?» — черт возьми!.. Ну как бы я еще узнал, откуда на Луне кратеры, если бы не орган парткома, постройкома и управления треста Кузнецкметаллургстрой?.. Так, «В мире интересного» имеется, сейчас еще будет «Новое в строительстве» или «Строительство за рубежом», что-нибудь такое… неужели нет?..
Это сейчас мы такие строгие, да, а тогда мы тоже, кхе-кхе, случалось, баловались…
А внизу — знакомая мордаха: рот до ушей, удивленно вскинутые брови, чуб кустиком… Сатирический герой Митя Подковыркин.
Опять, когда с ним встречаюсь, прикрываю на миг глаза, опять невольно повторяю, как позывные: Митя. Митя. Митька. Митюша!.. Митя.
Теплая ладошка в моей руке.
Что ж теперь?.. Привыкай.
О чем там Подковыркин сегодня?
«Куда царь не смог пешком пойти», угу.
Нашли сюжетец.
«Однажды царь приехал на строительство сталепроволочного цеха. Походил, посмотрел, похвалил расторопных строителей, и вдруг на его чело легла легкая тень. Забеспокоились строители.
— В чем дело? — спрашивают.
— А где — это?
Скромно так спросил, стесняясь.
— Что — это? — не поняли строители.
— Ну, это, куда я всегда пешком хожу.
А сам оглядывается и за живот держится. Тут строители немного потускнели лицами. В самом деле, говорят, промашка вышла, такой цех отстроили, а про это место, куда царь пешком ходит, забыли.
А царь уже зеленеть начал. Чуть большой беды не случилось, да хорошо — проходил мимо Иван-дурак. Он и выручил.
— Что это вы, — говорит, — ребята, закручинились?
Царь объяснять бросился, беда, говорит, полцарства отдам, Ваня, если выручишь!
— Разве это беда? — смеется Иван-дурак. — Не надо мне полцарства — и так тебе помогу. Пошли-ка со мной в подвал… Только камушек возьми… меткий ты? А то прихвати два-три. Кинешь в лампочку, а когда свет погаснет, тут и… Все так делаем».
Снова прикрываю глаза, подбородком — в грудь, а газетенку свою повыше, чтобы рядом не видели, как хихикаю… Невольно представляю себе эту картину в реалиях: гудящий сталепроволочный, растерянного старенького Додона с золотою короной на лысеющей голове, неунывающего Ивана в полосатых штанах и со шнурком поверх рубахи навыпуск. Представляю, и делается мне еще смешнее… хоть плачь!
А стоп, думаю!..
Может, взять это для повести?.. Какой царь — это директор завода Климасенко, это Дед со своею свитой идет по новому цеху и вдруг останавливается, у начальника цеха спрашивает: «А где — это?..» И поднимает потом с пола огрызок арматурины и спускается в подвал. «А вы, товарищи, за мной, вы за мной!» — и там лупит по лампочке…
А ведь Дед мог сперва зафитилить по лампочке железякой, а потом в темноте и в морду дать… разве не за что?