о его обещании. Он, как всегда, серьезно выслушал их и кротко сказал: — Я не забыл своего обещания. Сегодня ночью, у подножья скалы, вы получите тело орла. Затем спокойно, без всякой поспешности, он вынул жертвенный нож вождей с рукояткой в виде орла. Медный клинок ножа был покрыт тайными знаками, понятными только вождям. Атси приказал, чтобы никто не подходил к скале, пака они не увидят сигнального костра. И не сказав больше ни слова своим людям, молча, с испуганными лицами глядевшим на него, он направился прямо к жилищу орла. Ни один человек не осмелился последовать за ним. Наступили сумерки. Холодное, обложенное тучами, свинцовое небо походило на погребальное одеяло. Индейцы разожгли хворост в очагах и стали готовить свой скудный ужин. Но лица и мысли всех были обращены туда, где в отдалении маячила на фоне черного неба мрачная громада скалы. Вдруг — сигнальный огонь. Маленькая точка, похожая на кивающий палец. Из толпы индейцев послышалось испуганное всхлипывание. Они походили на детей, которым показывают страшные вещи. Однако они повиновались огненному призыву и пошли в темноту, а белые люди, не желая опоздать, последовали за ними. Сигнальный огонь разгорался все ярче и ярче. Уже были видны бледные очертания остроконечных скал. Группы сосен отбрасывали темные, пляшущие тени на белый песчаный берег, волны с шумом набегали на влажный песок, прыгающее, раздуваемое ветром пламя отражалось в них. Внезапно, покрывая шум ветра и воды, раздался крик орла. Крик был резкий, требовательный. Индейцы остановились как вкопанные и задрожали. Женщины начали плакать, думая, что дух тотема хочет проклясть их. Но тут все увидели вождя: он стоял, прямой и величественный, у самого костра. Он дал им знак приблизиться, и они подползли, рыдая и дрожа от страха. Прямо стоял Атси, и красный отблеск пламени играл на нем. Около него торчал вбитый в землю шест, а к шесту кожаными ремешками была привязана перекладина, и на перекладине сидел тотем нумипу, Орел Ти. Он сидел с высоко поднятой головой, словно был удивлен странным поведением своего брата. Но он сидел спокойно и доверчиво, не сводя неподвижного взгляда янтарных глаз с лица Атси.
Народ нумипу услышал голос Атси, который пел песнь смерти. Люди увидели, как он начал медленно танцовать танец духа, словно сам готовился к смерти. Белые неподвижно стояли и смотрели. Они понимали только, что большая птица, которую им так хотелось иметь, была здесь живая перед ними, совсем близко, почти в руках. Но народ нумипу, услышав роковое пение,
начал стонать. Индейцам был понятен смысл ритуальной песни. Они слышали обращение к священному орлу — мольбу, чтобы дух его разыскал великого отца… — Полети к Великому Отцу и скажи ему, что я делаю это для народа нумипу. Скажи Отцу, что жребий народа тяжел, пусть он взглянет на моих людей с жалостью. Они — дети сумерек, и тьма опускается
на них. Атси поднял медный клинок. Все ближе и ближе подходил он к спокойно сидящему орлу. Дрожащий крик ужаса раздался из толпы индейцев, потому что нож поднялся, блеснул в воздухе и вонзился прямо в сердце… Атси. Послышались вопли, стоны, плач. Люди нумипу в ужасе сбились в кучу. А белые люди, в ярости изрыгая проклятья, как безумные бросились к орлу. Ти-Орел закричал, развернул свои могучие крылья и, как бы понимая, кто истинные
виновники смерти его брата, поднял свое мощное тело и бросился на них. Белые с бешенством стали колотить его, пытаясь схватить за перья. Но сильная птица с клекотом рвала их одежду, тело, лица. То кружась, то поднимаясь в воздух, она падала на них с мстительной яростью. Ти-Орел, тотем племени нумипу, мстил за кровь своего брата. Наконец белые люди не выдержали и бросились бежать. Спотыкаясь и падая, они стонали, как стонали раньше люди
нумипу. Они кричали от боли и ужаса. Тогда священный орел сделал три круга вокруг костра над сбившимися в кучу рыдающими людьми, над безмолвным телом своего брата, которого он так любил. Три круга он сделал, испуская крики, в которых слышалась тоска одиночества. Только три круга. Все выше и выше поднимался он с каждым кругом в бушующий мрак ночи и
наконец медленно скрылся, чтобы никогда больше ни один глаз — ни индейца ни белого — не увидел его.
***
С 1932 по 1937 год Арчи Финней был аспирантом в академии наук СССР.
За диссертацию „ Обычаи и фольклор племени нумипу “