Я понимал, что должен произвести впечатление не на стражника и не на двух других людей в комнате, а на того, кто следит за мной с помощью луча.
Второй предмет представлял собой камень в очень простой оправе. На мгновение меня привлек его богатый темный цвет.
Я положил камень в чашечку инфраскопа и сделал два замера.
— Это подлинный терранский рубин первого класса. Он не имеет пороков, верно. Но подвергался двум видам обработки. Один я могу определить, другой для меня нов. В результате камень изменил цвет. Думаю, первоначально он был гораздо светлей. Но сойдет, если не будет лабораторной проверки. Однако опытный специалист эту перемену заподозрит.
Третьим на столе оказался наручный браслет из красноватого металла с золотыми полосками по всей поверхности, которые перемещались по поверхности, когда украшение брали в руки. Создатель браслета создал этими полосками узор из цветов и ветвей, так что золотые линии окружали листья. Ошибиться было невозможно. Я вспомнил, как отец показывал мне такую же работу — это была небольшая подвеска, которую он продал в музей.
— Это предмет предтеч, и он подлинный. Единственный такой же образец, который мне приходилось видеть, был добыт в ростандианской гробнице. Археологи тогда сочли, что он гораздо древнее самой гробницы. Возможно, его нашел погребенный в ней ростандианец. Происхождение до сих пор неизвестно.
По контрасту с тремя предметами четвертый был тусклым, свинцово-серым, уродливым металлическим украшением с несколькими неправильной формы плохо обработанными камнями. Только центральный камень, примерно в четыре карата, казалось, обладал собственной жизнью, но и он был неверно огранен.
— Работа Кампереля. Центральный камень — солнечный сапфир; возможно, его стоит обработать заново. Остальное… — я пожал плечами… — ничего не стоит. Побрякушка для туристов. — Я повернулся к двум присутствующим, которые не произнесли ни слова. — Если это лучшее, что вы можете мне показать, слухи о Путеводной сильно преувеличены.
Один из них подошел к столу и вернул предметы под защитную сеть. Я думал, что теперь мне придется вернуться в камеру, когда из какого-то скрытого источника донесся щелкающий голос босса.
— Как ты и думал, это было испытание. Ты увидишь и другие предметы. Солнечный сапфир — ты можешь его заново обработать?
Я про себя облегченно вздохнул. У моего отца такой подготовки не было, и мне можно'спокойно в этом признаться.
— Я оценщик, а не огранщик. Требуется большое мастерство, чтобы вернуть камню ценность после такой неправильной обработки. Я бы предложил передать его специалисту… — я лихорадочно соображал… — например, Фатка или Нжила. — Я снова извлекал названия из памяти, но на этот раз вспомнил слова Вондара о тех подпольных дилерах, у которых обычно было несколько перечней предметов на продажу: одни они продавали открыто, другие — втайне. Их подозревали в связях с Гильдией, но это не было доказано. Но то, что я смог их назвать, должно было свидетельствовать о моих связях с подпольным рынком.
Наступила тишина. Тот, что накрыл предметы сетью, теперь спрятал их в один из стенных сейфов. Все молчали, не слышно было и голоса из коммуникатора. Я переступал с ноги на ногу, гадая, что произойдет дальше.
— Приведите его… — наконец послышалось из коммуникатора.
И меня снова отвели в комнату, в которой в своем наполненном жидкостью кресле плавал орбслеон. Перед ним на столике лежал единственный небольшой металлический предмет.
Камней на нем не было, и он был необычного размера. Но такую форму я видел раньше и хорошо ее знал. Кольцо — но предназначенное не для голого пальца, а для громоздкой перчатки космического скафандра. Только у этого кольца в гнезде не было предвечного камня, тусклого и безжизненного. Я был уверен, что это двойник того кольца, которое стало причиной смерти моего отца. Но самая главная его часть отсутствовала. Я сразу понял, что это еще одна проверка, причем не моих способностей оценщика, а того, что я знаю о кольце. Должно быть, мой рассказ показался достаточно убедительным.
— На нас подсматривающий луч, — мысленно предупредил меня Иити.
— Что это? — Босс не стал тратить времени и сразу перешел к испытанию.
— Могу я осмотреть его? — спросил я.
— Возьми, осмотри и скажи, — последовал приказ.
Я взял кольцо. Без камня оно очень напоминает кусок измятого металла. Насколько можно открывать правду? Они должны многое знать о «смерти» моего отца… Придется рассказать все, что знал отец.