— Я видел такое раньше… но в нем был камень, — начал я правдивый ответ. — Тусклый камень. Он был подвергнут какой-то обработке, которая лишила его жизни и ценности. Кольцо было найдено на перчатке скафандра мертвого чужака… вероятно, предтечи… и принесено мне в заклад.
— Лишено ценности, — прощелкал голос босса. — Однако ты его купил.
— Это был предмет чужаков, предтеч. Каждая частичка такого знания делает человека богаче. Намек здесь, намек там — все это может привести к находке. Само по себе это кольцо не имело ценности, но оно древнее, к тому же его носили на перчатке… Стоило купить.
— А почему на перчатке?
— Не знаю. Да и много ли мы знаем о предтечах? Это ведь не какая-то определенная цивилизация, вид или время. Закатане насчитывают по меньшей мере четыре звездных империи до того, как у них самих возникла цивилизация, и утверждают, что их было значительно больше. Города разрушаются, солнца выгорают, но артефакты остаются… при благоприятных обстоятельствах. Космос сохраняет, как вы и сами знаете. Все, что мы можем узнать о предтечах, поступает обрывками и частями, поэтому каждый кусочек ценен.
— Вопросы задает он, но исходят они от другого, — предупредил меня Иити.
— От кого?
— От кого-то гораздо более важного, чем эта полуры-ба. — Впервые Иити использовал презрительное выражение и позволил своему пренебрежению окрасить мысль. — Это все, что я знаю. Второй пользуется защитным устройством, предохраняющим от прослушивания.
— Это кольцо, — белух повторил; я и положил помятый, кусок металла на столик. — В нем был камень, которого теперь нет, и оно напоминает кольцо предтечи, которое когда-то у меня было.
— А где оно теперь?
— Спроси у тех, — сердито ответил я, — кто разграбил мой дом и оставил меня умирать. — Теперь ложь, но способен ли луч это распознать? Я напрягся, почти ожидая разоблачения. Но даже если меня разоблачили, присутствующие об этом пока не знают. А если мои объяснения сочли правдивыми, в рядах Гильдии может быть проведено расследование, которое, впрочем, не причинит мне вреда.
— Достаточно, — прощелкал переводчик. — Ты пойдешь… в место торговли… наблюдай.
Мой охранник направился к выходу. У него не было вы- ' правки, как у патрульного, но на поясе оружие, и я не усомнился в его праве отвести меня туда, куда приказал босс.
Мы прошли по одному из коридоров-балконов, обрамлявших открытое пространство. Приходилось не идти, а скользить ногами по поверхности и придерживаться за перила, иначе низкое тяготение становилось крайне неудобным. Спускались мы по стержню с опорами для рук вместо ступеней, но так, словно пользовались гравитационным лифтом, и остановились на три уровня ниже того, в котором размещались помещения босса.
Здесь было нечто похожее на рынок. Суетились представители многих рас, терранцы, терранцы-мутанты, гуманоиды и чужаки-негуманоиды.
Большинство было в корабельной форме, хотя без официальных знаков различия. Все вооружены шокерами, но лазеров я не видел. Я подумал, что, наверное, существует какое-то правило, запрещающее здесь это оружие.
В лавке, куда меня привели, не было лабораторного оборудования. Здесь в чаше с едва покрывающей его жидкостью сидел другой орбслеон, явно ниже по статусу, так как сохранил крабьи лапы, которые у босса были удалены. Он явно был здесь начальником и ожидал меня. Ничего не говоря через переводчик, он щупальцем указал на стул у стены, и я послушно сел. Иити присел у моих ног. Здесь было еще двое, и, увидев их, я с дрожью — надеюсь, мне удалось ее скрыть, — осознал, насколько за пределами закона нахожусь.
В галактике всегда существовало рабство, иногда на одной планете, иногда в целой системе или нескольких системах. Но существуют такие виды рабства, от которых человека выворачивает наизнанку: они несравненно хуже наиболее распространенных типов рабства военнопленных или сельхозработников. И эти… эти… эти твари… были результатом селекционного отбора, который много лет Патруль старается уничтожить на звездных путях.
Слуги орбслеона были гуманоидами… в определенном смысле. Но их подвергли хирургической и генетической обработке, так что они не были «людьми», как определяются люди в шкале общества чужаков-терранцев-мутантов — шкале Ланкорокса. Скорее это были живые машины, запрограммированные на особый тип услуг и не знающие ничего больше. Один из них сидел за столом, положив на него руки, все его пухлое, разбухшее тело обмякло, как будто энергия псевдожизни из него ушла. Второй точными стремительными движениями обрабатывал украшение — отделанный камнями стоячий воротник, какие носят на праздниках виверны с Колдуна. Он безошибочно доставав каждый камень из оправы, оценивал камни по размерам и раскладывал в небольшие коробочки. Выпуклые многолинзовые глаза на его уродливой, слишком большой, слишком круглой голове не были нацелены на то, чем он занят, но смотрели в пространство.