Раз, два, три, четыре раза передавал я свою мысленную мольбу. Потом не мог уже держаться. Боль физическая ничто в сравнении с той болью, что заполнила мое сознание. Я потерял не только контакт, но и сознание, как в тот момент, когда мы перешли в гиперпространство.
Меня словно снова и снова кололи острой тонкой иглой. Пытка сначала была далекой и слабой, потом становилась все сильней и настойчивей. Я зашевелился. И попытался ухватиться за безопасность пустоты. Укол… призывы, которые мне не нужны, продолжались.
— Иити? — Но это не Иити… не…
— Подожди…
Чего ждать? И кто это? Мне все равно. Иити? Нет, Иити мертв. Я тоже буду мертв. Мне все равно, мертвому все равно, не будет никаких желаний, чувств, мыслей… Иити, мертв. И я мертв или буду мертв, как только эти уколы прекратятся и меня оставят в покое.
— Проснись…
Проснуться? Мне показалось, что эта мысль оттуда же, откуда предыдущая — «подожди»… Но все это неважно. Все неважно…
— Проснись!
Крик у меня в голове. Больно, и боль приходит снаружи. Я покрутил головой, словно стряхивая голос в сознании.
— Не спи! — этот приказ-крик и боль вывели меня из оцепенения. Я негромко застонал, попросил оставить меня в покое в темноте, позволить смерти проделать остальное.
— Не спи!
Удары молота в сознании. Теперь я слышал собственный жалобный стон, но не мог остановиться. Но вместе с болью приходило осознание призыва, который мешал мне вернуться в ничто.
— Не спи! Держись!
За что держаться? За голову? Мне не за что держаться.
И тут я ощутил — не в словах, звучавших в больной голове, нет, что-то другое — поддержку, опору, за которую могут ухватиться мои слабые мысли. Я уставился в темноту, широко раскрытыми глазами, став внутренне другим человеком, каким становлюсь внешне под действием предвечного камня. Я откуда-то знал, что эта поддержка лишь на короткое время. И за это время я должен собраться и попытаться исправить свое положение.
Глава 15
Каким-то образом я встал, здоровой рукой все еще прижимая к себе Иити; вторая рука свисала бесполезно. Я готов двигаться — но куда, действовать против кого — или чего? Поняв, что по-прежнему беспомощен в темноте, я готов был снова погрузиться в отчаяние.
— Подожди… будь готов… — В этом послании слышалось напряжение, как будто пославший его делал для этого огромные усилия.
Что ж, я готов, жду, но сколько придется ждать? В темноте время тянется бесконечно, его невозможно измерить знакомыми мне единицами.
Потом послышался звук, легкий скрип, и сердце у меня дрогнуло: все-таки я не ослеп! Потому что справа от меня появилась светлая полоска. Я пополз в ту сторону, а полоска стала шире, превратилась в щель, в которую я смог протиснуться — и тут же закрыл глаза от света, причинившего боль.
Я стоял у стены колодца, который проходит через весь корабль. В первый момент я был слишком слаб, чтобы посмотреть, кто меня освободил. Но, прислонившись плечом к стене, наконец смог осмотреться.
Зилврич, которого я в последний раз видел лежащим на матраце, обеими руками опирался о пол: очевидно, чтобы доползти до моей камеры, он израсходовал все силы. Он с видимым усилием приподнял голову.
«Ты… свободен… отдыхай…»
Свободен, но безоружен и почти без сил, как и закатанин. Но со мной еще не кончено. Каким-то образом мне удалось положить Ииити на пол, здоровой рукой обхватить закатанина и отвести его к постели, с которой он встал. Потом я вернулся, подобрал мутанта и принес в комнату закатанина, прижимая к себе, хотя никаких признаков жизни в маленьком теле не было.
— Расскажи… — Я заговорил на основном, радуясь отсутствию столь тяжелого для меня контакта с сознанием чужака. — Что случилось?
— Ризк… — Зилврич говорил медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом… — думает отправиться на Лайлстейн… хочет вернуть меня… сокровище…
— И сдать нас, — закончил я, — вероятно, обвинив в участии заговора Гильдии.
— Он… хочет… вернуть себе свой статус. Я не знал, что вы вернулись живыми… пока ты не послал поисковую мысль. Он сказал… вы мертвы… когда мы ушли в гипер…
Я посмотрел на маленькое тело.
— Один из нас мертв.
Я, возможно, свободен в корабле, но сомневаюсь, что мне удастся изменить ход событий. Ризк вернет нас на Лайлстейн, и мы… я обнаружу, что меня обвиняют во множестве преступлений. Не только обстоятельства говорят в пользу пилота: под сканером я выдам все, что знаю о предвечных камнях. Предвечный камень!