— Это невозможно. Оттуда нельзя вытащить ни чего живого. Эти миры придуманы.
— А живого оттуда ни кто не вытаскивал, — сказал Директор. — Существо вошло в наш мир уже мертвым. Правда, Алексей?
Николай оглянулся. В глазах изумление — он не подозревал что здесь еще кто-то есть.
— Да, правда, — буркнул Алексей.
— А вы уверенны, что животное не получило смертельных ран? — тут же спросил ученый.
— Уверен.
— Ну, тогда… — Николай обернулся к директору. — Я уверен, что здесь полный тупик. Живое перестает быть живым. Неживое перестает действовать. С автоматом две недели возимся. Как он работает, на, каких принципах и почему перестал работать — до сих пор не ясно.
— Ни чего. Алексей тебе еще в военную коллекцию экспонат привез. Сравнишь.
— Спасибо, Алексей, — поклонился Николай Каширцеву.
— Не за что. Привет от тебя уже передавали.
— Тогда я пошел?
— Нет, — сказал Эдуард Степанович. — Останься. Я думаю, тебя заинтересует этот разговор. А уж возможность самому задать несколько, вопросов первому естествоиспытателю…
— А можно? — Николай еще не верил в подарок судьбы, но глазки уже заблестели.
— Можно, но вопросы только после меня.
Алексей сидел понуро, не вникая в их разговор, лишь временами вставляя реплики, когда к нему обращались? В голове билась одна мысль, и зародил ее Николай. Своим вопросом, почему ДУГАТ перестал работать. Перед глазами предстал как живой, Рейсон. Послышался его густой, бархатистый голос.
— «Это АУГ… Теперь ДУГАТ настроен на тебя… Никто кроме тебя не сможет выстрелить из него ни единого раза…»
Алексей нащупал в кармашке на груди кругляшь размером с пятирублевую монету. Вот он родненький. И как уцелел только при его образе жизни? Постоянные драки, погони, обыски… Но фиг его знает, какие там у них межзвездников, могут быть технологии. Может АУГ в определенные моменты невидимым становится? А то и под кожу уходит. Поближе значится к сердцу. Интересно, работает ли? Проверить что ли?
— Молодой человек, вы нас совсем не слушаете! — неожиданно прервал его размышления Эдуард Степанович.
— А?
— Бага. Мы тут выделываемся перед ним, а он и в ус не дует.
Алексей посмотрел сначала на Эдуарда Степановича. Потом перевел взгляд на Николая.
— Что говорить?
— Что говорить? — директор прищурился. Провел ладонью по залысинам. — О чем спросим, о том и говорить.
— Да-да, — закивал Николай, — особенно нас интересует то странней состояние, в которое ты впадал. Когда потом…
— Николай, Николай, Николай! Не беги вперед.
— О-о-о. Извините.
Эдуард Степанович отмахнулся с видом выполненного долга.
— Да, Алексей, объясни нам пожалуйста, что это было? Ты впадал в какое-то странное оцепенение, и после этого у тебя ни откуда появлялись некие предметы. Такое состояние у тебя зарегистрировано четыре раза. Из них в двух у тебя появлялось то, чего не было раньше. И еще в одном случае ты стал просто мокрым…
— Дождь… — пробормотал Алексей.
— Что, извините, вы сказали молодой человек?
— Я попал под дождь.
— Под дождь? Да? Ну, хорошо. Шутите. Но вот два других случая нас интересуют гораздо сильнее. В первый раз ты вытащил вещь, идентифицированную как ошейник оборотня с сорванным страховочным медальоном. Во второй — предмет опознали как цепь старейшины некоего известного тебе городка. Про дождь вы нас уже проинформировали. Что ты можешь сказать про все остальное?
Алексей промолчал.
— Ну, говорите же, мы ждем…
— Эдуард Степанович, — неутерпел Николай, — со всей ответственностью заявляю, что у подопытного под влиянием «Творца» произошло спонтанное проникновение в мир, именуемый нами как мир Ольги Каширцевой или мир номер один.
— Николай! — недовольно отрезал директор. — Твое мнение я и так знаю. Меня интересует, что скажет он.
Алексей поднял голову.
— Ты можешь мне объяснить, почему я попал в мир Ольги, но не попал в мир Сергея?
— Я думаю…
— Николай! — резко сказал Эдуард Степанович. Ученый сразу замолчал. — Молодой человек, отвечайте на заданный вопрос.
— Он прав, — сказал Алексей. — Я попал в мир моей дочери. Попал туда уже после гибели вампира.
— Ну, это понятно… — начал Николай и осекся под взглядом директора.
— Причем почему-то я попал туда в облике оборотня.
— Оборотня? — Брови Эдуарда Степановича взлетели в верх, сильно подчеркнув худобу лица. — Николай, что ты об этом думаешь?