— Проходите молодой человек. Смотреть смотрите, но ничего не фотографируйте, — директор улыбнулся.
Алексей дернул уголком губ. На входе его обыскали так, что не то что фотоаппарат, завалявшуюся в кармане булавку и ту отобрали, посчитав холодным оружием. Даже кишки прощупали, чтобы внутри себя взрывчатку не пронес.
Смотреть пока было не на что. Белые халаты, приборы и компьютеры он видел в голливудских фильмах. Стоило посмотреть только на противоположную от входа стену.
Перед стеной пустое пространство. Приборы не приближались к ней, замерев в трех метрах от священной линии. К стене вела самая большая дорожка, широкая, почти в два метра. Стена была покрыта белым, блестящим составом похожим одновременно на лед и на зеркало. По бокам от нее стояли два длинных ограненных стержня. Алексей присмотрелся и увидел, что это белое льдистое зеркальное совсем не на стене. Оно висит натянутая как простыня между стержней.
— Мы находимся в четырнадцатой лаборатории, — начал с усмешкой объяснять директор. — Год назад мы приступили к одной прелюбопытнейшей разработке и сейчас находимся на стадии ее завершения. Вернее на стадии завершения самого изобретения. По самому проекту работы будет еще очень много. Вам интересно, что мы сделали?
— Зная вас, могу предположить, что это новейшая камера пыток. Я прав?
— Нет, совсем не правы, — Эдуард Степанович чуть нахмурился. — Вы проходите, проходите — на лицо вернулась масляная улыбка.
Алексей шагнул в лабораторию. Тут же взгляд его упал на компьютер, похожий на тот, что был у директора. Похожий, но гораздо совершеннее. За столом сидит лаборант. Перед ним голографический монитор. Но в отличие от директорского не плоский, а объемный. Возникающие в нем картинки можно было рассмотреть как повернутой к оператору стороной, так и развернуть и рассмотреть со всех сторон, во всех деталях. Рай и находка для специалистов.
Клавиатура у призрачного компьютера тоже призрачная, зависшая в сантиметре над столешницей. Пальцы лаборанта беззвучно порхают по светящимся символам. Картинка в мониторе меняется. Временами лаборант брался за простую беспроводную мышку. Тогда по экрану начинала, от символа к символу, метаться белая стрелка. Потом лаборант снова возвращался к клавиатуре.
— Да, здесь есть на что посмотреть, — директор заметил его интерес. — Одна из наших последних разработок. Над ним еще работают, но уже сейчас он в сотни раз превосходит любые американские аналоги. Разработчики США за недоработанный вариант готовы выложить десять миллиардов, но мы не торопимся, пусть еще раскошелятся.
— А Россия? — немного потерянно спросил Каширцев.
— Откуда у наших, такие деньги? — махнул рукой Эдуард Степанович. — Но пройдемте к самому интересному.
Самым интересным оказалась уже примеченная Алексеем льдистая стена. Эдуард Степанович подвел его к ней. Они остановились у самой границы очерченной приборами. Эдуард Степанович притормозил рукой разогнавшегося Алексея.
— Стоп, ближе пока нельзя.
— Это и есть самое интересное?
— Да, — Во взгляде директора появилось восхищение. — Правда, она прекрасна?
— А что это? — Алексей незаметно для себя заинтересовался.
— Это? Молодой человек вы изучали теорию Эйнштейна?
— У которого скорость света? В школе что-то говорили об этом. И в журнале помню, читал что-то об исчезающих кораблях. Так вы разрабатываете систему телепортации?
— Нет. Телепортация разрабатывается в другой лаборатории. Это же… Это нечто близкое, но в тоже время совсем другое. Вы читали выводы Эйнштейна о множественности миров?
— Другие измерения? — буднично проговорил Алексей. — Разница сначала в один шаг, потом в другой. И получаем на исходе мир на сто процентов отличный от первого?
— Вы читали Эйнштейна? — поразился директор.
— Нет. Эйнштейна читать, как-то не доводилось. А вот современную фантастику…
— О да. Современная фантастика это великий кладезь идей. И вообще фантастика. Начиная от Жуля Верна и заканчивая, ну, хотя бы Юрием Никитиным. Авторы сами не знают, какую богатую жилу разрабатывают. А стоило им только запатентовать саму идею. Ведь современный мир на девяносто процентов построен по проектам фантастов. Ну да ладно, не будем об этом. Так вот, молодой человек. Наши ученые доказали, что Эйнштейн был неправ. Других миров нет. Наша вселенная единственно существующая.
— А когда-то ученые доказывали, что земля центр мира и солнце вращается вокруг него.
Эдуард Степанович нахмурился. В голосе отчетливо прорезались обидчивые нотки.