Травмы юношей не могли остаться без внимания, поскольку они все ещё являлись несовершеннолетними, и уже через час Картер получил звонок от матери, обеспокоившейся состоянием сына.
— Мам, со мной правда всё хорошо, — уже в какой раз повторял Картер, сидя с чаем на кухне. — А вот Ною пришлось нанести швы, но врач сказал, что он…
— Вы подрались? Он побил тебя? — Амелии плевать на приёмного сына, а вот за родного она очень переживала, и готова была прилететь хоть сегодня, но Картер убедил её, что это лишнее. — Не надо было тебя оставлять. После завтра приедет Матис. До этого чтоб больше никаких случайных порезав, понял?
— Да, мам.
Закончив разговор с матерью, Картер облокотился на стол, просматривая сообщения друзей, не понимающих почему юноша не пришёл в школу. Ещё больше Томма с Линдой беспокоило то, что кроме их друга не пришёл так же и Ной. Это было жутко странно, с учетом того, что ребята испытывали к темному парню недоверие и внутренний страх.
Услышав звук чайника, Картер поднял голову, увидев на кухне Ноя, делавшего себе чай. Юноша выглядел по-обычному спокойным и тихим, но Картеру вдруг стало его жаль.
— Мама с папой Матисом передавали тебе привет, — соврал Картер, поскольку о состоянии Ноя никто не спрашивал.
— Ясно, — казалось, Ною было безразлично беспокоится о нём кто-то или нет.
Тихо попив чай, Картер хотел выйти из кухни и направиться в комнату, но Ной остановил его, резко подскочив на месте и подойдя к брату, встав почти вплотную. Смотря на юношу снизу-вверх, Картер испытал некое беспокойство внутри.
— Братик… — Картер неожиданно вздрогнул, чуть было, не обронив кружку в руке, но Ной успел её поддержать, избежав новой разбитой посуды. — На твоём гипсе кровь. — продолжил Ной как ни в чем небывало, переведя свой взгляд на гипс брата.
— Ох, и вправду, — юноша посмотрел на белый гипс, снизу запачканный кровью от вчерашнего удара по брату. — Я после завтра всё равно иду на перевязку, так что мне всё поменяют.
— Хорошо, — Ной отодвинулся от брата, начав убирать со стола.
Намного помешкав, Картер всё же вышел из кухни, уже совсем не понимая, о чем думает его брат. Вечером братья решили посмотреть фильм перед сном. Устроившись на диване, они включили кино, но через пару минут Картер почувствовал, как голова Ноя легла на его плечо.
— Ной? — пытался держаться как мог парень, дабы не раздувать из мухи слона. Брат не отвечал, тогда Картер принялся вертеть плечом, дабы тот убрал свою голову, но юноша не шевелился. — Мне неудобно, — проворчал Картер и, уже подумав, что брат уснул, хотел отсесть от него, выключив фильм, но тут Ной заговорил:
— Братик, ты же любишь меня?
Данный вопрос заставил Картера позабыть о своём дискомфорте и испытать дрожь по телу. Повернувшись к Ною, юноша видел лишь его макушку, в то время как брат продолжил говорить:
— Я тебя очень люблю. Ты для меня самый дорогой человек на свете.
Такие милые слова должны вызывать умиление, но у Картера они отзывались лишь отвращением. Он любил брата, как родного человека, но слышал в его речах совсем иную любовь.
— Ты же мой младший брат. Разумеется, я люблю тебя, — сухо бросил Картер, отвернувшись от юноши.
В детстве братья часто говорили, что любят друг друга, но тогда это звучало так невинно. Картер очень опекал Ноя из-за его ужасного детства, а Ной кипел благодарностью к старшему брату за его доброту. В десять лет Картер даже не видел ничего страшного в том, чтобы ходить с братом за руку, ведя его в школу, дабы тот не боялся.
Но это было давно, а теперь Картер и Ной уже не такие дети, и их чрезмерная близость казалась странной. Как только Картер это понял, то прекратил брать брата за руку и говорить ему, что любит, считая это неправильными отношениями между братьями и парнями.
Ной не мог понять почему его брат начал отдаляться и долго пытался вернуть их близость, но Картер строго настрого дал себе слово держать дистанцию с братом, поскольку они уже не те дети, что раньше.
— И никогда не бросишь? — новый вопрос вновь ввел юношу в тупик.
Ной не мог знать о том, что Картер в следующем году собирается уезжать в колледж и, разумеется, остаться там жить. Юноша предполагал какой будет реакция брата, потому решил не говорить об этом до самого отъезда.