Картер был пристегнут цепью к кровати и мог дойти только до ведра с водой, дабы помочиться и небольшого холодильника, чтоб перекусить. Все остальные развлечения отсутствовали. Книг не было, телевизора и подавно. Окно забито и потому всё, что оставалось Картеру это глядеть в потолок, не зная сколько уже прошло времени с момента ухода психа.
Не имея возможности выйти за пределы комнаты, юноша не знал, чем себя занять, дабы не сойти с ума. В интернате Картера тоже иногда запирали в комнате, просто потому что он мозолил глаза своим видом. Но тогда у Картера был чудесный вид на лес, плюс целая библиотека книг и пачка бумаги. Картер начал писать, и после этого мир уже не был столь мрачным как раньше.
В своих работах юноша показывал всю боль, накопившуюся у него внутри. Это были очень хорошие истории и Картер знал, что они хорошие. Знали это и врачи, безжалостно отобравшие у юноши его записульки. Картер прекратил писать, когда все его черновики безжалостно сожгли в печи, сказав, что такой позор не должен выходить наружу. Они просто завидовали. Они понимали, какой Картер, оказывается, талантливый, и что он может выйти и стать хорошим писателем. Но как люди в городе могли допустить того, чтоб покрывавший убийцу человек стал писателем? Не могли.
Сейчас Картеру очень хотелось писать. Хотелось взять бумагу с ручкой и сесть за стол, начав творить вручную. Но ничего из этого у него не имелось. У Картера вообще ничего нет.
От безделья юноша принялся рассматривать каждый уголочек своего тела. Ной не скупался на ласки, оставляя засосы даже в самых неудобных местах. Больше всего страдали бедра юноши. Возле его члена не оставалось чистой кожи. Всё было искусано. Иногда у Картера возникало такое чувство, будто Ной злится на него, за то, что пленник не может возбудиться, и вот таким вот способом наказывает его.
Может быть всё именно так и было, а может и нет. Картер даже не пытался узнать мысли психа, боясь так же сойти с ума.
Сутки тянулись бесконечно долго. Сон и еда уже не приносили чувства облегчения. Картер раздражался всё больше и больше от нахождения в полной изоляции от всего. Через пару дней заточенный принялся крушить все вокруг, дабы утихомирить свой гнев.
Картеру было плохо. Очень плохо. Уже больше месяца он не видел солнечного света живя в постоянном страхе и подвергаясь бесчисленному насилию. Какой нормальный человек это вынесет? Картер был уверен, что никакой.
«Сколько уже прошло? Довольно долго…. Наверняка неделя уже подошла к концу, но почему Ноя все нет? Его убили? Если это так, то я точно скоро умру. Выкину все продукты и умру с голоду, лишь бы поскорее закончить этот кошмар.»
Картер лежал в полной темноте с открытыми глазами. Он не хотел спать, не хотел думать о чем-то. Он ничего не хотел.
Вдруг из-за двери послышался звук, но Картер даже не моргнул. Это старый дом и тут не редко что-то скрипит. Юноша все всматривался в темноту. Иногда Картер думал, что он уже мертв и сейчас к нему подойдёт перевозчик душ и спросит если у него монетка. У Картера не было монетки, потому даже смерти он был недостоин.
Вдруг Картер снова услышал скрип, но уже более громкий. «Неужели он…» — юноша не успел додумать, как массивное тело уволилось на него, прижимая Картера к себе всем своим весом.
— Ох, я так скучал по тебе, мой милый брат! — ласково изрек Ной, целуя шею юноши.
Недавняя депрессия и желание хоть с кем-то поговорить тут же улетучилось, стоило Картеру почувствовать запах ненавистного человека. Но кроме собственного аромата психа, было ещё что-то. Что-то знакомое Картеру, но он никак не мог вспомнить что именно.
— Теперь я тебя никогда не оставлю. Мы уедем прямо сейчас! — Ной всегда говорил безумно, но сейчас его голос был сбивчив и странен, словно псих находился под какими-то веществами.
Только запястья Картера оказались освобождены от цепей, как на их место пришли наручники. Нога юноши всё ещё немного болела, потому ему было сложно успевать за психом, ведущий его по коридору быстрым шагом.
— Помедленней! Мне больно. — жаловался пленник, но убийца словно не слышал его, продолжая тащить за собой, держа под локоть.
Картер был одет в длинную чёрную толстовку, ели закрывающую его пятую точку. Идя босиком по деревянным ступенькам, юноша почувствовал, как в его ногу вонзилось что-то острое, от чего он тут же взвыл. Услышав болевой стон брата, Ной остановился. Картер подумал, что псих наконец решил идти медленней, но нет. Ной взял его на руки и всё с такой же спешкой двинулся к выходу.
Выйдя из тёмного дома, Картер наконец смог разглядеть в лунном свете убийцу и тут же впасть в оцепенения от страха. Ной оказался перепачкан кровью с ног до головы, и посмотрев на свои руки, Картер понял, что теперь он тоже в ней.