В непонятках я.
Но…
Не до этого сейчас.
Совсем не до этого…
Эра абсолютного безвременья. День - 0,18
Все. Жопа.
Мы точно не укладываемся в график.
Черт.
Черт, черт, черт!
Эра абсолютного безвременья. День - 0,15
У нас ночуют Татарин со Степаном. Это шоферы.
Машины с грузом томятся через дорогу, за сквером. Сегодня они должны быть у меня на виду.
На сковородке скворчит-жарится картошка. Маленький и сутулый Татарин умело орудует в ней шумовкой. Он молчун, но соображает быстро и в точку, так что хоть я Степана и дольше знаю, в их тандеме он старший. Степан более… замедленный. Пока поймет, чего надо делать… зато потом прет как танк, ничем его не остановишь. Он воблу чистит.
Вот сделаем ужин - хоть пожрем. От Шурки-то ни фига не дождешься. Он и так весь из себя разобиделся, что я своих привел. Ушел - слова не сказал. Только и слышно, как за стенкой пальцы по клавиатуре щелкают. Злится он, видите ли, гаденыш. Можно подумать, это вообще его квартира, а мы с Сахой у него как сироты бездомные из милости живем. Да еще и гостей таскаем.
Все, не хочу больше об этом думать, а то разозлюсь.
Достал он меня, честное слово.
Эра абсолютного безвременья. День - 0,9
Замотался. Устал.
Ни силы, ни злобы, ни азарта уже не хватает.
Если бы не знал для чего - для КОГО - я все это делаю, лег бы и просто сдох.
Эра абсолютного безвременья. День - 0,2
Шурка…
Шур… ка…
Аллилуйя.
Ну, перестань дуться. Не смотри букой.
Мы победили. Слышишь?
Я победил!
Аллилуйя.
Эра абсолютного безвременья. День - 0,1
Ну чего ты уставился? Опять недоволен?
У меня праздник сегодня. У меня! Это ты в состоянии понять?
То, что я имею право на праздник!
А значит, здесь будут мои друзья. Всей кодлой. С девками и горючим. И я собираюсь гудеть с ними столько, сколько захочу, и гудеть таким макаром, каким захочу. Пока меня не отпустит.
И ты, дрянь мелкая, не смей мне больше стресс усугублять!
Понял? Понял, я тебя спрашиваю? Так вот, чтобы сидел в нашей комнате тише мыши и носа не смел оттуда высовывать.
Я кричу? Да, я еще даже и не начал кричать. А вот если я закричу…
Перестань дергаться!
Убирайся.
Видеть тебя не могу.
Имею право.
ЭПОХА ТРЕТЬЯ
Провал памяти (День первый)
Реки алкоголя, моря разливанные пива, океаны водки. Редкие островки закуси, к которым густо пахнущий анашой ветер прибивает мятые остовы целлофановой обертки. Телевизор и надрывающийся двухкассетник взаимно обречены захлебнуться в общем хаосе заглушающих друг друга десятков голосов. Визгом и хохотом взрывается вызывающе крашенная команда голых ног сгрудившихся вокруг сыплющего пошлыми шутками Демыча. И все пьют. Мы еще в стадии подъема и идет старательная гонка за лидером. То есть за мной.
Плыву на волшебном корабле блаженного отупения, глупо посмеиваясь над этой жизнью.
Я хорош, словно бог.
Нет, я и есть бог. Бог этой бухающей накурившей и накурившейся толпы, расслабленной до предела и одновременно возбужденной весельем. Не вмещаясь в гостиной, гулянка кипит по всему коридору, на другом его конце густо набив кухню.
Я пью, я смеюсь. Я расслабляюсь. Внутри странно гулко и тепло, и я заливаю туда еще огня.
Алиллуйя.
Короткой судорогой, рывком удавки вспыхивает желание подраться. Яростно, безумно. Все равно с кем. Лишь бы чувствовать хруст чужой кости на костяшках своего кулака, ловить алчными губами алую густую росу. Вот он, например. Кто такой? Что здесь делает? Как посмел развалиться в кресле и щипать за зад визгливую рыжую девку? Или вот этот - чей он там друг? Шофер категории С называется. Едва не влетел с нишей единственной фурой, а теперь переключает каналы туда-сюда, как будто у себя дома.
Злоба моя так чиста, глупа и прекрасна, что я втайне рад, что собрал их сегодня всех. Можно будет подраться и бить, и бить их, просто без повода. Просто потому что они мне все уже осточертели.
– Стас, скажи тост, - кричит кто-то, и вся толпа подхватывает с ревом и гиком.
– Стас, тебя просят, - улыбается сидящий на полу у моих ног Хиппи, фамильярно касаясь рукой моего колена.
Я каменею. На что это он намекает?
Но нет, это Хиппи. Он не посмеет.
Встаю на ноги с упоением чувствуя, что да! Это оно. Уже ведет по полной программе. Возношусь духом и телом над зловонными миазмами «Портвейна», так легко и, даже можно сказать, элегантно заглушающими все остальные разнообразные ароматы прочих напитков.
– Парни, - начинаю я уверенным громким голосом, - Парни, сегодня мы все…
Отрыжка приходит из самого застойника моей утробы. Она мощна.
Она помпезна и великолепна.
Это однозначный успех.
Сраженная аудитория через пару секунд уже валяется в коликах.
Несколько жалких плагиатчиков пытаются повторить мой гениальный номер, но как слабы и ничтожны их попытки в сравнении с моим неподражаемым номером.