Смехуччо.
На опушке леса появились трое,
Все верхом на рослых черных лошадях.
В утреннем тумане двинулись по полю,
А роса садилась на плащи в крестах.
Птицы просыпаясь, заливались песней,
И гоняла щука в речке карасей.
На востоке солнце в небо поднималось,
Весело блистая на клинках мечей.
Всадники неспешно поднялись на взгорок,
И остановились разом, оглядев окрест.
Что за ними плыло чудо или морок?
Но в тумане зыбком проявился крест…
Трое молча, ждали. Знака ли, сигнала?
Ветерок поднялся и играл цветком.
Низко над травою ласточка летала,
И пищала звонко тонким голоском.
Наконец на поле появился кто-то,
Видимый далека, всадник взял в галоп.
Те, кто ожидали, все стояли просто,
Тот же, как безумец, мчался прямо в лоб.
Но вот у пригорка, натянув уздечку,
Этот всадник просто выпал из седла.
Хорошо не в камни, хорошо не в речку!
Ведь везет любому, коль Судьба добра!
Покачал главою тот, что в середине,
Шлем устало скинул, и в глазах укор.
-Что же ты, Смехуччо, как лиса на льдине?
Тот с колен поднялся: «Здравствуй, Командор!»
-Говори, не мешкай! Что с тобой случилось?
Мы узнали чудом – отписал Гийом.
-Хорошо, что почта наша пригодилась,
Тут, мессир, такое! Страшно даже днём!
…
Я по распоряженью нашего сержанта,
Поселился тихо, выбрав этот край…
К местной я графине в писари подался,
Граф уж год как помер, старый негодяй!
Но никто не видел, как похоронили!
Просто сгинул ночью тихо будто тать,
В смерти же графиню нашу обвинили,
И пришлось, бедняжке, с Лагурзаком спать.
-Этот здесь откуда? Франции уж мало?
-Да не в нем тут дело! Верьте мне, мессир!
Сам я не управлюсь! Испугалось стадо.
Только вот и слышу: Старый граф – вампир!
То пропали дети, то задушен плотник,
То могилы взрыли волки, говорят!
Есть один тут друг мне, старый Рон-охотник,
Тот сказал, что волки мертвых не едят…
-Ну, Смехуччо-братец, на века проказник!
Так развеселил нас, что ни есть, ни пить.
-Может у них просто Хэллоуина праздник?
-Карл, тогда навряд ли стали б голосить.
Третий их сподвижник капюшон вдруг сдвинул,
И перекрестился на вершины гор.
-Командир, поедем! Я его не кину,
И «Шутейке» верю. В нем я убежден…
-Хорошо же, братья! Будь, как мы решаем!
Если это правда, станет не до сна…
-Да и Цитадели… псам мы не прощаем!
-Серж, пусть все вершится именем Христа.
В пути.
-В ясный день, но вот бывает,
Настигает вновь тебя
Тьма. И холод обдувает,
Среди летнего вдруг дня.
Птицы рядом не щебечут,
По краям дороги мрак.
И такое ощущенье,
Что спускаешься в овраг.
И чем дальше, тем темнее.
Лес к дороге подступил,
И с тобой он как-то злее,
Небо ветвями сокрыл…
Но выводит путь из мрака,
Если пройден до конца!
Лает радостно собака…,
Дом…, хозяйка у крыльца…
-Серж, с тобою, брат, согласен!
Да и Карл, хоть и молчит.
Путь наш Богом обозначен,
К замку местному лежит.
-Сир, ну «замок», это громко!
Стены рухнули давно.
Укрепленное строенье, -
Шут добавил, - Лишь всего.
-Как же ты нас там представишь?
Командор его спросил.
-Сам я – Пьер, а вы собратья,
Из церквей, где я служил…
Командир, я все обдумал!
И графиню заверял,
Что помочь тут только сможет,
Тот, кто Богу все отдал.
-Пьер? – Да! Имя моё с детства.
-Что ж, брат, пусть отныне так!
И скажу, Смехуччо, честно,
Нами принят ты в отряд.
Несмотря что лишь «шутьеном»
Был к нам нанят в Цитадель,
С нами ты стоял на стенах,
Посылая стрелы в цель!
-Славный лучник был Смехуччо…
-Помню я и каждый наш!
-Сир, мы близко. Цель за кручей!
А вы в орденских плащах…
-Балагурили изрядно.
Не во грех, но и не в счет…
Командор остановился:
-Переоденемся, народ.
Спешились отрядом вместе,
Каждый плащ в дугу скатал.
Карл ворчал ещё о чести,
Но вдруг что-то увидал.
-Командор, - шепнули губы,
Пье иль два от тех кустов…
-Вижу, Карл. Уже приметил…
Боже, кто же он таков?
Человек в кустах.
Что смутить нас может всуе?
Только то, что ты не знал!
А кому Любовь и Ласка,
Тоже, сестры, криминал!
Но уж если за спиною,
Кровь и тысяча голов…
Вряд ли этот брат спасует,
Свой он даже среди львов!
…
-Вижу-вижу! Ах, хитрющий…
Серж, смотри-ка на кусты.
-Сир, не вижу. Но вонючий!
Век не мылся он, поди…
-Командор! Постойте, братья,-
Пьер чуть ближе подошел,
-Разрешите мне? Проклятье!
Рон, ты что? За мною шел?
И наш Пьер, уж не стеснился,
Сделал шаг от лошадей.
Тот к кому, он обратился,
Показался из ветвей.
-Ба! Впервые гнома вижу!
Карл руками тут развел.
-Щас пипиську отчекрыжу,-
Буркнул тот и к ним пошел.
Рыцарей мечи на воздух,
Полетели из ножон.
-Про пипиську не тревожься!-
Рассмеялся Карл, - Пижон!
Да и странно это было –
Человечек в три локтя,
А грозил скале из стали,
Да нисколько не шутя!
-Так! Вы оба ни движенья!
Надо ж! Вот так оборот…
Пьер, тут что? Недоразуменье?
Гном он иль наоборот?
Тот встал прямо между ними,
Заслонив собой друзей.
-Командор, я сам в сомнении,
Среди маленьких людей.
-Серж! А ты что скажешь, отче?
В сказки мы не верим тут!
-Знаете, я слышал как-то,
Есть на свете малый люд.
Но не карлики, не гномы!
Просто рост его такой…
-Сами все вы дуболомы!
Мы – нормальные собой!
Карл опять лишь усмехнулся –
Вот и спорь с таким говном!
-Командир, может водицей?
Серж? Святой его польем?
Снова драка чуть не вышла,
Разнимали их втроем!
-Оторву тебе пипиську!
-Надорвешься, сука… гном!
…
Наконец угомонились,
Развели уж по углам!
-Карл, и что вы с ним сцепились?
Тамплиерам стыд и срам!
При броне, мече и с… крошкой!
-Я не крошка, говорю!
-Помолчи ещё немножко,
Пока с братьями решу!
Пьер, а ты что же, миритель?
Надо бы предупреждать,
Вот такие вот событья,
Что бы потом без крови, блд!
-Командор! – Да знаю, знаю…
Много бойких там таких?
-Каждый третий или пятый.
-Карл, хочу, что б ты утих.
Понимаю, честь и гордость…
Но мы здесь не потому!
Да и вот ещё… «пипиську»,
Коль не понял, сам рвану!
А теперь с тобою, друже!
Ты тут слышал, Пьер – нам брат!
Вы друзья? Бывает хуже!
Ну? Уразумел, солдат?
Рон-охотник зыркнул хмуро,
-Как тебя там? Командор?
С Пьером мы делили бабу…
-Это лишнее, пардон!
Я сказал, а ты услышал!
Твой размер не важен мне,
Выбирай, коли отважен –
Под конем иль на коне?